За всё это время лицо Виктора не дрогнуло, а вот наблюдающие за ним Алекс и Семёнов искусали себе все ногти, и когда всё завершилось, вздохнули с облегчением. Виктор подошёл к лестнице, поднялся на пару ступенек и начал прислушиваться. Снаружи было тихо. Постояв на лестнице ещё с минуту для верности, Виктор открыл люк, огляделся и выполз наружу. Лагерь был всё таким же, только из большого здания доносились звуки местной речи.
Прокравшись за зарослями кустарника, Виктор приблизился к большому дому и начал наблюдать за окнами. Как выглядел главарь, Виктору показали, так что было достаточно беглого взгляда на говорящих внутри, но те к окнам не подходили.
Местный язык Виктор успел выучить во время перелёта, и из речи было ясно, что некий отец рассказывает что-то своему сыну, тогда как тот лишь мычит, будто ему приходится говорить с набитым ртом. Кроме них двоих, в доме никого слышно не было, и Виктор решил проникнуть в дом. Главная дверь располагалась прямо на виду, так что одного заспанного взгляда из других домов хватило бы, чтобы поднять тревогу. Виктор прошёл под сваями и обнаружил отверстие, используемое, по-видимому, в качестве нужника. Пролезть через него можно было куда незаметнее, чем через дверь или окно, так что приходилось пожертвовать чистоплотностью.
Виктор встал под отверстием, изготовился для прыжка и, помедлив с секунду, прыгнул. Высота была небольшой, Виктору не составило труда зацепиться руками за край отверстия, и спустя полминуты он оказался в доме. Звуки разговора всё ещё доносились из соседней комнаты. Виктор встал, отряхнул приставшую грязь и выглянул из туалета. Судя по всему, в доме, кроме тех двоих и андроида, никого не было. Виктор вышел в коридор и, пригибаясь под окнами, прошёл к проёму в комнату, где всё ещё разговаривали. Взрослый голос обращался ко второму как к сыну.
– Видишь ли, – доносился голос из комнаты, – в этом мире главное представлять из себя что-то. Если ты проживёшь жизнь обычного фермера, или уборщика, да пусть даже инженера – я не смогу гордиться тобой. Но тебе повезло, что ты родился в моей семье. Ты согласен?
В ответ донеслось согласное мычание.
– Вот молодец. Но для того, чтобы представлять из себя что-то, недостаточно родиться. Нужно что-то делать. Многие думают, что это образование, хорошая работа, футбол по выходным и отдых на островах раз в год. Но нет. Видишь ли, есть два мира. Мир обычных людей, у которых катастрофой считается война, и наш мир, где война считается миром. Гуляя на улице и вглядываясь в лица проходящих, ты должен смеяться над ними, потому что они не видят мир дальше своей зарплаты. Ты же должен видеть мир до своей смерти. И помни, смерти не надо бояться, но и стремиться к ней не надо. Ты меня понимаешь?
Опять согласное мычание.
– Но не бойся, мы не одни. В нашем мире вечной войны есть и противники. Если они придут, бейся до конца и погибни. Главное, чтобы, глядя на твою смерть, люди поняли, что такое жизнь. Что до твоего языка – ты потерял его вполне достойно, я не виню тебя в этом; напротив, это ещё больше возвышает тебя в моих глазах. Я пойду, а ты поразмысли над этим.
После этих слов в комнате послышались шаги. Виктор спрятался в темноту ближайшей комнаты и начал наблюдать. В коридор вышел мужчина, вроде похожий силуэтом на главаря, но чтобы убедиться, было необходимо увидеть лицо. Виктор внимательно наблюдал за мужчиной, но тот стоял к нему затылком. Наконец он пошёл к выходу, тогда Виктор издал еле заметный шорох, но и его хватило, чтобы мужчина обернулся. Сомнений не было, это был тот, кого показывали Виктору. Спустя несколько секунд вглядывания в темноту человек развернулся и ушёл восвояси.
И хотя большая часть дела была сделана, Виктор после секундных расчётов решил пройти в комнату, где недавно происходила беседа. Убедившись, что главарь вышел из дома, Виктор опять встал возле дверного проёма и начал вслушиваться. Звуков не было, Виктор решил войти. Внутри при тусклом свете сидел лицом к Виктору мальчик лет десяти. Волосы его были грязные, а в руках он держал какой-то свёрток. Ребёнок поднял взгляд на Виктора, его глаза округлились, а рот открылся. Изо рта на Виктора сквозь неровный ряд грязных зубов глядел обрубок языка. По всей видимости, мальчик хотел позвать на помощь, но вместо этого из его рта донёсся лишь крик вперемешку с мычанием. Виктор подскочил к нему и закрыл рот рукой. Мальчик тотчас же начал кусать руку Виктора. После того как он понял, что это бесполезно, мальчик правой рукой нащупал ножик и начал бить им Виктору под рёбра. Конечно, композитному скелету это было как слону дробина. Всё это время Виктор держал его, просчитывая варианты. Убивать ребёнка ему не позволяла программа, забирать с собой тоже, следовательно, нужно было связать его. Виктор уже нащупал лоскут какой-то ткани, валявшейся неподалёку, как мальчик перестал его бить. В глазах читался уже не страх, а ненависть. Слёзы перестали литься, и на щеках остались лишь следы от них. Теперь им двигала лишь ярость. Он нанёс ещё несколько ударов и лишь тогда увидел, что под кожей Виктора скрываются не вены и мышцы, а лишь пластик на металлическом каркасе, черневший в тусклом свете лампы. Наконец, когда ткань заткнула изувеченный рот мальчика, тот понял, что сопротивляться бесполезно. Он опустил руки, в последний раз жалобно взглянул на Виктора и резким движением вогнал себе нож в горло. Тут же брызнула кровь, тело мальчика, выпущенное из рук Виктора, харкая и булькая кровью, опустилось на пол.
Виктор стоял в оцепенении. В нём боролись две директивы. Одна говорила о том, что цель выполнена – тревогу уже никто не поднимет, и можно возвращаться; вторая же призывала помочь, пока такая возможность есть, ведь Виктор изначально был создан, чтобы спасать людей. Однако спустя мгновение это противоборство потеряло смысл: мальчик перестал двигаться. Виктор опустился на одно колено, проверил пульс, дыхание. Сомнений не оставалось: ребёнок испустил дух.
Виктор поднялся, оглядел комнату. На глаза ему попался свёрток, который держал мальчик. В свёртке была пластмассовая фигурка солдата, обвешенного пулемётными лентами. На столе лежала какая-то книга. Виктор поднял её. Это оказалась записная книжка, по всей видимости, мальчика. Последняя запись была свежая, судя по дате, сделанная незадолго до появления Виктора. В ней говорилось об отце. О том, как он несколько недель назад отрезал язык сыну за то, что тот рассказал кому-то о предстоящей сделке, на которую впоследствии заявился спецназ, чуть не сорвав её. Ещё говорилось о том, что отец был добр. О том, что он обещал сыну не брать заложников и до сегодняшнего дня беспрекословно выполнял своё обещание.
Пролистав ещё несколько страниц назад, Виктор отметил книжку как ценную и поспешил к выходу. Дело было сделано. На улицу Виктор выбрался тем же путём – через отхожее место. Лагерь покинул, прячась за зарослями, через главный вход, у которого стояли уже новые часовые. Из их разговора выходило, что прошлые напились и ушли куда-то. Нейтрализовав и этих, Виктор спокойно покинул лагерь.
Глава V
Алекс и Маша, всё это время наблюдавшие за событиями через инфолинк, встретили Виктора на дороге, ведущей к отелю. На вопрос, почему тот бездействовал, когда ребёнок умирал, Виктор ответил, что принял решение помочь, но было уже поздно. Алекс сказал, что покопается в нём ещё раз, когда представится возможность, а пока нужно идти в отель. Внешний вид, а особенно запах, исходящий от Виктора, привлекал внимание, однако утренний час должен был сыграть на руку. Обратно в номер все пробрались без приключений. Виктора отмыли и выдали новую одежду. Маша пошла спать, а Алекс решил дождаться утра, чтобы сразу передать Адаму информацию и узнать расположение базы «Наутилуса». До рассвета заняться было нечем, бар был ещё закрыт, так что оставалось только пересматривать старые фильмы. Первый фильм был на английском и показывал, как люди первой четверти века видели будущее через двадцать лет. Затем шла какая-то комедия, потом боевик, и так фильм за фильмом Алекс ждал рассвета.
В девять утра Алекс вышел из номера и направился к бару. Там уже сидели неизменные завсегдатаи из местных, несколько туристов и Адам. Подойдя к стойке, Алекс заказал какой-то коктейль и обратился к Адаму.
– Всё сделали, конкретнее можем поговорить у меня.
– Прекрасно, – Адам поднял стакан с напитком. – В таком случае предлагаю отметить завершение дела.
ebooksa