Под обычно не свойственное Мегане Кэндл любезное воркование («Прошу вас, проходите наверх, ваши апартаменты готовы, сэр!») Виктор сдал излишне навязчивого гостя на попечение тетушки.
Оставшись один, он уже шагнул было обратно к садовой двери, но тут его посетила мысль: «Нет, поработать в саду вряд ли получится: эти гости стали появляться все чаще и чаще. Нужно улепетывать отсюда, пока я тут не застрял до самой ночи».
Виктор развернулся и направился к входной двери. Выйдя на улицу, он уже двинулся было к гаражу, когда…
— Молодой человек! — раздалось рядом, словно кто-то не слишком вежливый крикнул прислугу: «Эй, человек!»
Виктор непроизвольно дернул плечом от того, как резко это прозвучало. И обернулся.
За воротами стояло нечто странное и вместе с тем нечто транспортное. Далеко не с первого взгляда Виктор понял, что это нечто — машина. Длинный и худой, как престарелый кот, у особняка был припаркован одноместный «Астон-Мартин» первой модели, которому «Драндулет» Кэндлов годился во внуки. Некогда он, возможно, и представлял собой роскошный бежевый автомобиль с кожаным сиденьем, огромными круглыми фарами и по-пижонски приподнятыми крыльями над колесами, но сейчас эта машина выглядела как древность, которую заставили двигаться при помощи колдовства, не иначе.
За рулем сидела древняя, под стать доставившему ее автомобилю, старуха в огромных шоферских очках, узком черном пальто и криво сидящей широкополой шляпе.
— Молодой человек! — все так же грубо повторила гостья, недовольно глядя на Виктора, который буквально замер на месте, во все глаза разглядывая и машину, и ее «шофера».
— Здравствуйте, мадам, — сбросил оцепенение Виктор Кэндл. — Вы кого-то ищете?
— О времена! О нравы! — старуха негодующе всплеснула руками и расстегнула на затылке ремешок своих огромных очков. — Вместо того чтобы открыть дверцу и подать особе преклонного возраста руку, дабы помочь ей тем самым выбраться из
Судя по тому, сколько слов в минуту вылетало изо рта этой особы, а также угрожающе ускорившейся жестикуляции, помощь для того, чтобы выйти из машины, ей не требовалась. Старушка вполне себе неплохо держалась и выглядела так, будто была намерена пережить всех вокруг, особенно Виктора.
— Простите мою непочтительность, мадам, — Виктор пробормотал дежурные слова извинений. — Вы прибыли к нам к празднику?
— Не к празднику, а в Канун! — заявила старуха. — Идите и доложите Корделии, что Селен Палмер здесь, и пусть только попробует не вспомнить, кем она мне является.
Виктору не понравился повелительный тон Селен Палмер, и ему совсем не хотелось играть роль дворецкого, или гостиничного портье, или… за кого там его приняла эта старуха? Что коротышка Грин, что эта женщина — мамины гости, кажется, в принципе не знали, что такое вежливость.
— Боюсь, у меня только начался обеденный перерыв, — сказал Виктор язвительно, — но вы можете спросить другого коридорного. Его зовут Джозеф, и он будет невероятно счастлив вам помочь. Ну, или будет не счастлив помочь. Это уже зависит от чаевых.
— Грубиян! — Старуха обличительно ткнула в Виктора пальцем, после чего вылезла из автомобиля — тот заскрежетал с явным облегчением. — Вот в мое время молодые люди не позволяли себе подобные непочтительные шуточки с особами преклонного возраста!
— Ваше время — это, простите, когда? — уточнил Виктор.
— Это вчера, — ответила «особа преклонного возраста», поджав губы. — Еще вчера в Ипсвиче никто и подумать не мог, чтобы позволить себе грубить мадам Селен Палмер!
— Что ж, времена меняются: на календаре уже сегодня…
— Не стоит класть в огонь слишком много хвороста, молодой человек, — старуха злобно прищурилась.