Мама, разумеется, пыталась скрыть, что у нее была гостья. Она поспешно привела комнату в порядок после визита, и вышло у нее недурно: как будто здесь никого, помимо старой Софии Кроу, и вовсе не было. Если бы только не голос, который Клара слышала из-за двери.
А еще маму подвел камин.
У них не было угля, и денег на него уже давно не водилось — камин в доме не топили, но Клара понимала, что гостья могла попасть в Гаррет-Кроу и уйти обратно только через него. Стоило ей зайти к матери после своего «возвращения», она сразу же почувствовала, что с комнатой что-то не так.
София Кроу слишком торопилась избавиться от улик, слишком волновалась, да и времени было в обрез. Пока дочь поднималась по лестнице, старая ведьма колдовским путем развеяла уголь, пепел и остатки хвороста из камина, вытянула дым и запах, а также убрала из спальни даже тепло, которое могло быть в ней лишь при условии, что камин зажигали. Она учла все, вот только перестаралась и убила старое, комнатное, тепло — в спальне Софии Кроу стоял настоящий холод.
Клара не обмолвилась ни словом о том, что услышала, а мать как ни в чем не бывало принялась в своей излюбленной манере ворчать и рассуждать о приметах.
Той же ночью София Кроу пришла к дочери и сказала, что ей приснился кошмар (один из ее так называемых вещих кошмаров), в котором она якобы увидела жутких незнакомцев, прибывших в город и задумавших что-то недоброе.
Она выглядела неподдельно испуганной, дрожала, чуть ли не плакала и все твердила описание этих незнакомцев, как какое-то заклинание: «У той — такая-то шляпа, у того — такие-то ключи, у третьего — такое-то зеркало» и тому подобное…
Разумеется, она выдумала то, что ей приснился кошмар, — о незнакомцах ей рассказала ее тайная гостья. Клара сделала вид, что поверила матери, и пообещала себе, что в следующий раз, когда той вздумается пообщаться со своей неведомой собеседницей, она окажется рядом.
И вот случай представился…
Мама на всякий случай заперла дверь комнаты на ключ, но это было Кларе лишь на руку: ни с того ни с сего дверь перед ее носом не распахнут, уличая ее в подслушивании.
Судя по звукам из комнаты, мать достала из-под матраса припрятанный уголь, быстро разожгла огонь в камине и начала нашептывать, время от времени что-то швыряя в пламя, отчего раздавалось громкое шипение.
Вскоре послышался кашель, как будто кто-то спустился по дымоходу и надышался золой. Гостья явилась. Раздался стук каблучков по полу — женщина была взволнована, поэтому не находила себе места.
— Зачем ты меня вызвала? — спросила она с легко различимым недовольством. — Я занята. В любой миг могут пронюхать, что меня нет. Не лучшее время.
— Это важный разговор.
— Это всегда важный разговор, София, — заметила гостья.
— Как ты разговариваешь со своей наставницей?
Клара была ошарашена. Наставницей?! Это что же получалось: даже через столько лет после того, как ковен Кроу развалился, мать продолжала втайне от всех учить какую-то ведьму?
— Прости, София, — повинилась гостья, — но на церемонии сейчас времени точно нет. Прибывают гости. Скоро приедет сама Скарлетт.
— Эта мразь тоже заявится?! — негодующе воскликнула София.
— Разумеется, — подтвердила гостья. — С не менее чем двумя сотнями чемоданов, я уверена. Зачем ты вызвала меня? Что случилось?