Митрополит Гермоген поднялся со своего места и, опершись на посох, сказал:
– Не делай того, великий государь!
Митрополит был высок и сух словно иссохшее дерево. Его густая седая борода доходила до пояса святителя. Глаза горели огнем. Было известно, что он среди противников брака царя с полячкой, но царь приказал пригласить его. Самозванец думал, что митрополита все же убедили его советники.
– Что сказал ты, святой отец? Ты против моей женитьбы на дочери воеводы Мнишека?
– И не только я, великий государь! Многие против брака государя с неверной католичкой. Ибо известно, что поведения сия девица …
Царь прервал митрополита:
– Ты говоришь о моей невесте! Оно особа знатного рода и твои слова могут оскорбить воеводу Юрия Мнишека.
– Церковь против католички! – упрямо заявил Гермоген. – Нет для неё места на русском троне!
– Но на этом троне сижу я! – вскричал самозванец. – И я решаю, кому сидеть рядом со мной!
– Пусть так! – громко сказал Гермоген. – Пусть ты решаешь сие, великий государь! Но тебя будет сочетать узами брака церковь! А церковь против католички!
В спор вмешался патриарх Игнатий, человек совсем иного склада, чем Гермоген. Игнатий был греком, и слащавая улыбка никогда не сходила с его лица. Он умел владеть собой и умел идти на компромисс.
–Митрополит Гермоген говорит об обрядах, великий государь. А обряды запрещают венчать католичку с православным. Но известно, великий государь, что панна Мнишек веры своей менять не собирается. И потому, святые отцы церкви нашей настаивают на крещении девицы Мнишек в православие, а лишь затем пройдет обряд венчания.
Гермоген снова сказал:
–Пусть вначале она откажется от поганого латинства! Пусть примет истинную веру – православие!
Царь хотел возразить, но в палату вошел Велимир Бучинский. Он знаком показал, что вести у него важные…
***
Бучинский принес послание от воеводы города Царицына. В нем говорилось, что появился среди казаков новый претендент на трон.
Царь удалился в свои покои вместе с Басмановым и Бучинским.
–Читай, пан воевода.
Басманов стал читать послание: