Бельский принимал гостей за богатым столом и щедро разливал заморские вина.
– Мы ныне должны взять свое! – сказал он. – Царек-то наш! Со всеми потрохами! Я его воспитатель от имени самого Грозного царя. Я его опознал! А коли что не так, то скажу, что де вор он и самозванец!
– Оно так! – согласился Федор Нагой. – Я такоже его признал как своего племенника. Хотя какой он сын Грозного?
Все согласились.
Бельский продолжил:
– И надобно нам опричнину возродить как при Иване Васильевиче. Мы станем боярам головы рубить и изведем все знатные роды на Руси. Все они изменники!
– Верно сказал, Богдан Яковлевич!
– Так и надобно!
– Тако и будет!
Бельский поднял руку, требуя тишины.
–С Шуйского надобно начинать! Хитрый человек. Еще с тех времен, когда он Бориске Годунову продался. А царька нашего припугнуть стоит. А то, что он творит на Москве.
– А что такое, Богдан Яковлевич?
– А ты не знаешь, Федор?
– Нет, – ответил Нагой.
– Патрикеев сыском ведает и знает многое. Он и сказал, что наш царек после отказа от девки годуновской захватил в городе дочку купца Лыткина.
– Как захватил? – не понял Нагой.
– А как при Иване Васильевиче делали? Али позабыли?
Присутствующие засмеялись, вспомнив старое время. Тогда опричникам жилось вольготно. Девок они хватали прямо на улицах и тащили к себе для забав. И пример показывал сам царь Иван. Жаловаться на опричников было некому.
– Но нынче так делать не стоит. Московские люди озлобятся на царька.
Михайло Нагой сказал: