— Пей. И футболку надень, Матвей не сможет твою… пассию долго удерживать на пороге.
— Мою кого? — все еще массируя нос, но таблетки выпил.
— Алену!
— Ревнуешь, воробушек?
— Матвей тебе остатки мозга выбил? — буркнула я, складывая в пакет лекарства, чтобы Алена не увидела. Брат вернулся в дом, за ним маячила любопытная соседка.
— Привет. А я от Мерзликиных шла, смотрю – машина Матвея. Думала, случилось что-то… — поспешила она объясниться, хотя ее никто не спрашивал.
— Я тебе уже сказал, что ничего не случилось, Алена, — жестко оборвал ее брат. — Машина у Робнера вчера сломалась, он ее до моего дома дотолкал, потому что разувать тачку у ворот полицейского опасно. Ты разве днем не видела, что ее в автосервис забрали?
— Видела, — замялась она. Наверняка уже сплетни про меня распускала, а тут стыдно стало? Курица!
— Мы с Леной в городе были, подвезли Вадима, заболтались, — пояснил брат скорее для нас, чтобы мы придерживались этой версии. Ее взгляд продолжал выискивать что-то подозрительное.
— А Иван вас днем у клуба видел, говорит, что вы там бой устроили, — выдала она последнюю новость, гуляющую по станице. Я посмотрела вопросительно на брата и мажора. Мне об этом ничего не было известно...
******** ********
Вадим
Четыре дня, проведенные в постели, никого не делают добрым, я не исключение. Мужик от бездействия дохнет, становится раздражительным и злым. Если бы еще кто-нибудь заботился, приходил и натирал мазью отбитые бока, не было бы так паршиво...
Лекарства лежали на столике, я исправно их принимал, даже уколы сам ставил, а хотелось, чтобы это делала Лена, но воробушек так и не появилась, и меня это почему-то злило. Я знал, что брат запретил ей ко мне приближаться, но ведь можно было нарушить запрет! Обеды она исправно передавала через мою соседку – бабу Маню, так вроде зовут старушку. Успокаивало лишь то, что Матвей тоже ушел на больничный. Алена рассказала, она, оказывается, кладезь ненужной информации. Заглядывала она ко мне несколько раз с надеждой что-нибудь выведать, а предлог несложно было найти. Просила взять ее к себе домработницей. Каждый раз отделывался:
— Подумаю. Будешь уходить, дверь закрой, — намек не был тонким. Чуть ли не прямым текстом посылал, не очень вежливо, но, впрочем, это моя обычная манера общения с чужаками и теми, кто мне не очень симпатичен. Поджав губы, Алена уходила, но возвращалась с завидной регулярностью. Девка вообще необидчивая. В тот вечер, когда она так не вовремя решила передать местные сплетни, мент на нее гаркнул:
— Отсутствие личной жизни – не повод собирать сплетни и разносить по деревне, тебе заняться нечем?
Кажется, Алену задело не то, что ее сплетницей обозвали, а то, что сообщили об отсутствии мужика. Прозвучало так, будто вот совсем никто на нее не зарится, а ведь девка смазливая, и с женскими формами все в порядке – есть за что подержаться. А получается, характер премерзкий, язык за зубами держать не умеет, мужикам такого добра не хочется в постоянное пользование, вот Аленка и страдает, вешаясь на мента. Хотя теперь она нашла другой объект, на ком повисеть. Ошиблась Алена. Я мужик с охотничьим инстинктом, мне неинтересно то, что достается просто так. Можно было бы сбросить напряжение, но завтра об этом будет судачить вся станица.
С местными во взрослые игры не поиграешь, сразу донесут воробушку, а на эту девочку у меня особые виды под названием «безумно хочу и получу!». Даже ее неадекватный братец меня не остановит. Вернусь в Москву только после того, как она мне надоест. Есть уверенность, что это произойдет не сразу, как бывает обычно. От нее я жду чего-то более острого, чем удовлетворение животного инстинкта – когда после голых телодвижений зверь насыщается, а бабу хочется скорее выставить за дверь и забыть.
От Аленки был один небольшой прок – пока она по моей просьбе заваривала чай, я в ее телефоне нашел номер Лены. Даже париться не пришлось, чтобы из десятка Лен найти ту, которая была мне нужна. Аленка не расценивала соседку как отдельную от брата единицу, подписала просто – «Лена сестра Матвея». Запомнив номер, записал его себе в контакты.
Вячеслав Игоревич был в курсе, что я «приболел». Кто именно уложил меня в постель, я не рассказывал, а он не докапывался. Обещал ничего не рассказывать деду. Домой я звонил каждый день. Общался в основном с Линой – женой брата. Она классная. Влад вечно занят, дед не любит долгие разговоры по телефону, а мать никак не может простить, что я уступил деду и уехал в ссылку.