Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 1

Как бы я хотел позвать тебя с собой наверх! Чтобы ты не оставлял меня с ним наедине, чтобы помог не оплошать, хотя я знаю наизусть, что мне должно совершить. Но я мечтал, чтобы ты оказался со мною рядом.

Увы, этого нельзя было делать — таков порядок вещей. Мы говорили об этом накануне, и ты решил отказаться от всякой власти и уйти, чтобы прожить хотя бы последние годы вне церемониала и вечно снующих вокруг людей. Это твоё право и твой Выбор, и я не смею звать тебя на корабль, чтобы твоё полное отречение было законным.

Но как бы я хотел, чтобы ты стоял в этот момент рядом...

Один шаг и я на трапе. Мой корабль и моё место. Как наивно и глупо было полагать, что в этот момент должно что-то случиться. Меня не ударило током на месте, не осенило новым пониманием. Стало просто, обыденно и спокойно, как бывало на трапах других кораблей. И это помогло мне собраться. Но всё остальное покрыл туман.

На борту меня встретили по стойке смирно облачённые в парадную форму офицеры. Взмах, рука сама взлетает к груди в ответном салюте.

Мои мысли были уже не здесь и не сейчас. Я вспоминал все тренировки и инструктажи, проигрывал в голове последовательность действий. Игра на публику кончилась, но я продолжал быть заложником традиции, и сейчас готовил себя к самому ответственному испытанию.

Я знал, что должен пройти на мостик. Должен принять команду, которая и так была мне знакома. Должен представиться, соблюдая устав до последней буквы. А затем мне предстоит совершить немыслимое. То, к чему смолоду готовится в той или иной мере каждый торийский мальчишка — лично поднять Свой корабль в небо. Пожалуй, нет в жизни более ответственного момента, а потому всё должно быть совершено без ошибок. В моем положении будет непростительна даже малейшая оплошность.

Я не помню, сколько времени занял путь до мостика. На впечатления от внутреннего убранства корабля в голове не оставалось места. Мысли о предстоящей колоссальной работе заглушали всё вокруг.

Пройдет ещё несколько мгновений, несколько самых тяжёлых шагов в моей жизни по помосту до капитанского терминала. Я заставлю свой голос звучать твёрдо. Скажу экипажу то, что от меня ожидают услышать. Прогоню все лишние мысли, как расчищают небо от грозовых туч.

Моя рука не будет дрожать.

Я справлюсь со своим телом.

Справлюсь и с кораблём.

Уверенный взмах руки над панелью — вспыхнул экран, запестрил данными.

Все будет как на тренажёре. Только сегодня — впервые на собственном корабле. Это будет моё последнее испытание, как юноши. И я его пройду.

***

Если спросить любого торийского школьника: «как долго правит династия Сан-Вэйвов на планете?», первым делом он ответит: «всегда». Если продолжить и спросить «сколько лет?», школьник живо поинтересуется: «в какой из годичных систем счисления?»

Только на Тории знали, сколько столетий держит власть этот знатный род. Но даже эта общепризнанная цифра отличается от той, которую устно передает Лоатт-Лэ своему наследнику. Прошлое Тории покрыто завесой тайны, о некоторых кровавых эпохах и войнах не принято даже вспоминать. В учебниках Федерации обозначено, что династия основала Лазурный Берег и считала это побережье своим с тех пор, как кочевое племя Журавлей поставило там первый шатёр. А по примерным прикидкам цинтеррианских историков и этнографов торийская столица в нынешнем виде существовала как минимум десяток тысяч лет. Но сколько раз Лазурный Берег перестраивался доподлинно знали только местные жители.

Если торийского школьника спросить кратко об истории народа, то он перечислит все «девяносто девять племенных войн», расскажет о «тирании народов леса» и о «битвах на летучих катамаранах». Но в конце обязательно упомянет золотую эпоху Мира, когда, наконец, вся планета признала главенство династии Сан-Вэйв, и всем бойням пришёл конец. Обязательно этот школьник в красках распишет, как воины всех народов сложили пылающее оружие и заложили каждый по кирпичу в Солнечный дворец. Но когда настала очередь последнего воина — дворец уже был достроен. Тогда воин положил свой кирпич перед набатным рогом, закрыв его горловину, и произнес: «Чтобы запел этот рог — вам придётся сдвинуть мой камень, а с камнем на другом месте — это будет уже другой дворец и другая эпоха».

Так и стоит с тех пор этот несчастный одинокий кирпич на вершине центральной башни, как неприкаянный, а служители лишь сдувают с него пыль, да боятся пошевелить. А вдруг что случится! Суеверные…

Красивая сказка для молодых школьников, и кровавый кошмар более зрелых историков. Про войну в конце объединившую все кланы династия упоминать не любила. Подробности затирались со временем, жесткий Лоатт-Лэ Асанлеяр, в те годы собравший под своим правлением всю Торию, превратился в добрейшего душой милосердного лидера. Печальная ирония. Что всего лишь для смягчения общественного настроения династия сгладила правду. И самый решительный, самый жестокий и беспощадный кровавый правитель, перед мерами которого содрогались остальные кланы, стал…. вот этим. Добрым и справедливым дедушкой, которого почему-то отравили ближайшие подчиненные. За справедливость, наверное.