Любовный эксперимент

– Хорошо. Спасибо, – сказала блондинка. – Может, и загляну. И, эй, пусть победит сильнейший!

Наоми улыбнулась.

– Точняк!

Как только Амелия выйдет на поле и увидит Итана в униформе, ее «может» тут же изменится на «точно». Что неплохо. Даже хорошо.

Наоми не претендовала на Итана. Вообще-то, как только он сблизится с этой цыпочкой, она снова сможет сосредоточиться на «Бесстыжих».

Работа всегда была ей в радость, даже когда тяжело давалась. Работа подкрепляла уверенность в том, кем она является, вместо того чтобы вызывать ощущение, словно все истины, на которых строится ее жизнь, отслаиваются подобно дешевой краске. Работа не требовала ничего, кроме времени и ответственного отношения.

– Было приятно с тобой познакомиться, – сказала она Амелии, слегка привирая. – Увидимся на поле.

Амелия может стать будущим Итана: идеальной еврейской женой для идеального еврейского мужчины. Но это не значит, что сегодня Наоми не будет стараться отбивать так, будто вся ее жизнь зависит от этого.

Итан – не единственный, кто не любит проигрывать.

Глава 18

Еще никогда Итан не чувствовал себя настолько необразованным раввином, как в конце пятого иннинга.

На этом этапе его рука всегда становилась ватной, и он начинал покусывать нижнюю губу. Защита от недоброжелательных и недостойных спортсмена мыслей слабела с каждой неудавшейся подачей.

Чувство победы сродни наркотику. Всю свою жизнь он позволял этому пьянящему аромату победы проникать прямо в кровеносную систему, пока вся сила не сосредотачивалась в кулаках. И, как бывает с любым наркотиком, отсутствие этого чувства не давало ему покоя по ночам.

Будь он хорошим человеком, то и вовсе бы избегал софтбола. В удачные дни игры оказывали слишком большое влияние на его склонную к соперничеству натуру, а ведь это было еще до появления Наоми, которая умудрилась превратить с виду невинную униформу в нечто провокационное.

Во времена учебы в школе и колледже Итан считался хорошим спортсменом. Но, очевидно, этого было недостаточно. Никто не пытался завербовать его, и все же ему удалось заработать определенную репутацию. Команды не любили видеть его имя в списке соперников. Воскресная лига была немногочисленной, но существует не так уж много видов спорта, рассчитанных на низкорослых евреев с больными коленями. Итан довольствовался тем, что есть.

Если не брать в расчет былые дни славы, он не горел желанием, чтобы Наоми стала свидетелем его язвительности. Было вполне нормально, что команда считала его вспыльчивым. Не идеально, конечно, но и не смертельно. Он никогда не кричал и не бросался перчаткой. Самое худшее, что он мог сделать после особенно эффектного проигрыша, – это просто притихнуть.

Это было бесспорно неловко – то, как сильно он переживал. Игры в софтбол задумывались как отдушина от суматошных требований капитализма. Или, как в случае многих его сотоварищей по команде, от однообразия жизни после досрочного выхода на пенсию.

К счастью, прихожане ценили Итана за то, как он отдавался игре, и за время, которое тратил на разработку стратегии и организацию тренировок, несмотря на другие обязанности. Мори любил повторять: «Команда верит в Итана потому, что Итан верит в игру».

Нет смысла отрицать: он был бы намного счастливее, если бы они сейчас не проигрывали. Снедаемый гордыней, он не мог сдерживать свой горячий нрав перед Наоми. После последнего семинара Итан старался вести себя спокойно, но, когда он во второй раз промахнулся при полном счете, это стало гораздо сложнее.

Отрыв был не таким большим, поэтому он не терял надежды. Несмотря на ватные руки, им удалось завершить иннинг, не пропустив больше ни одной атаки. Следующий подход – их единственный шанс отыграться.