Любовь и проклятие камня

— Соджун, ты видишь, что и я? — тихо спросила она.

— Матушка! — пробормотала Сонъи и бросилась в объятия матери.

Та, прижав к себе взрослую дочь, заплакала.

— Доченька! Сонъи! Моя Сонъи! — причитала она.

Хванге, закусив губу, чтоб не разреветься, подошел и обнял мать с сестрой.

Соджун шагнул к стоящему в нерешительности сыну, у которого прыгала губа.

— Какой ты взрослый! — проговорил он, и обнял сына. И мальчик, вынужденный в семнадцать лет стать главой семьи, до хруста в костях обнял отца.

Гаыль рыдала так, что даже стоять не могла. Елень сама подошла и обняла свою верную подругу, с которой они прошли такой сложный путь. Анпё тоже едва сдерживал эмоции.

И неизвестно сколько бы еще пролилось слез радости, но в комнате заплакал младенец, и Сонъи побежала в дом.

— Наш младший, твой внук, отец, — сказал Чжонку.

— Я так понимаю, мне самой нужно представиться, — вздохнула его старшая дочь, про которую все забыли.

Соджун тут же подхватил малышку на руки.

— Ну и как зовут маленькую госпожу? — спросил он.

— Ким Чжу Ён.

— О! А знаешь, кто я?

— Знаю, ты мой дедушка. Тебя зовут Ким Соджун. Ты отец моего папы. А она моя бабушка. Ее зовут Фао Елень. Она мама моей мамы. А она кто? — и Чжу Ён ткнула пальчиком в сторону Суён.

Та тут же заметила неуважение со стороны младшей.

— Я твоя тетя. Твой отец и твоя мать — мои брат с сестрой. И побольше уважения! Я тебя старше!

Взрослые засмеялись. Соджун обвел взглядом всю свою большую семью.

— Мы остаемся с вами, — заметив его взгляд, сказала Сонъи, качая малыша на руках. — Мы долгих семь лет, как только получили от вас письмо, где вы сообщили, что живы-здоровы, искали вас по всей стране. Никуда не поеду!