И тогда она заплакала. Соджун гладил ее по холодным волосам, что-то говорил на ухо, но она бормотала что-то невразумительное в ответ и всхлипывала. Тогда капитан чуть отстранился от нее, заглянул в глаза.
— Ты прочитала мое письмо?
Елень кивнула.
— Позволишь стать твоим мужем? — спросил Соджун.
— В этой жизни?
— В этой, и во всех последующих!
— А не устанешь?
— Нет. Не устану.
Елень подняла голову и посмотрела капитану в глаза. Ее уже не так сильно трясло, и челюсть больше не скакала. И он был рядом. Свой. Родной. Живой.
— А если надоем? — едва слышно прошептала она.
Соджун улыбнулся.
— Не надоешь. Никогда, — ответил он и поцеловал. Она обвила его шею крепкой рукой и прижалась крепче.
Время отодвинулось. Оно, казалось, замерло, и влюбленные застыли в нем. За тонкими стенами выла первая в этом году метель. Возможно, завтра от нее не останется и следа, но сегодня она скреблась в двери, шуршала старой бумагой на ставнях. А в доме старого отшельника было жарко, как никогда.
Время от времени Елень напоминала Соджуну, что у него могут открыться раны, но мужчина будто не слышал, склоняясь над стройным телом любимой. Кожа была прохладной и от прикосновений горячих рук капитана по ней разбегались мурашки. А Соджун целовал прохладный шелк и останавливаться не собирался. Он никого и никогда не любил так, как этим днем любил женщину своей судьбы. Женщину, без которой он не ощущал себя. Она была его женщиной. Его отрадой. Его сердцем.
Торопиться было некуда, и можно было наслаждаться трепетом друг друга хоть до утра. Тонкое тело отзывалось на каждое прикосновение мужчины, и сердце замирало от счастья.
— Раны… раны откроются, — периодически вспоминала Елень.
Соджун улыбался и шептал в ответ осипшим от страсти голосом:
— Да забудь ты о них…
Но нет. Когда его сердце еще толком не успокоилось, когда кровь еще пульсировала в висках, женщина стала менять повязку. Соджун лежал на боку, чувствуя, как сердце бьется о ребра, и не сводил глаз с Елень. Накинув на голое тело ханбок мужчины, она стояла на коленях перед столиком с лекарствами. Длинные распущенные волосы закрывали спину — Соджун помнил, как от них пахло морозом и ветром — и быстро растирала что-то в ступке. Свеча, освещала лицо, и Соджун видел легкую улыбку, что играла на губах. Ох, эти сладкие губы! И тут Елень оглянулась и улыбнулась. Соджун улыбнулся в ответ. Она встала и подошла к нему менять повязки.
Тонкие руки скользили по торсу мужчины, разматывая повязку. Капитан время от времени ловил руку и целовал то пальцы, то запястья, женщина смеялась и злилась шутя. Раны почти не болели, хотя сейчас, когда тело только остывало, немного тянуло под лопаткой. Но разве это — боль после всего, что было? Так, ерунда, не стоящая внимания.
ebooksa