- И НИКОГДА ОБ ЭТОМ НЕ ЗАБЫВАЙ.
Бекуэрроз остался доволен встречей. Он долго думал, кому продать случайно услышанное знание. Гламмгольдриг вызывал сомнения, Бекуэрроз очень рисковал, но остальных это не заинтересовало бы так же сильно. Просто потому, что никто другой не осмелится бросить вызов Саа’Трирру — ну и какой им прок в знании, что у него есть подобная ценность?
Он размышлял только насчет Мазекресс, но она в последнее время потеряла интерес к внешнему миру. Замкнулась в себе, никого не принимает. В ее обители сейчас все заполнено душными флюидами… и там видели каких-то тварей, похожих на первородных Кишок. И о причине всего этого Бекуэрроз прекрасно знал, он слышал последний разговор Мазекресс и Оргротора, так что лезть к Сердцу со своими пустяками не стал.
Он рискнул, выбрал Гламмгольдрига — и риск того стоил. За свои сведения Сплетник получил свободный доступ ко всем Призрачным Тропам, возможность мгновенно путешествовать по всему Паргорону — а ему это было очень нужно.
Обитал Бекуэрроз в Ледовом Поясе, на вершине одной из этих громадных промерзлых скал. Тут он чувствовал себя в безопасности, сюда не добирался никто, кроме Ксаурра, а Смеющийся Кот заглядывал только послушать сплетни. Бекуэрроз с удовольствием рассказывал ему то, что хотел разнести по всему Паргорону.
Правое Ухо походило на ухо не больше, чем гохерримы — на зубы. Моллюскоподобный монстр ковылял по заснеженной тропе и не переставал слушать, вбирать в себя эхо паргоронского эфира. Дикая разноголосица, какофония триллионов звуков — все это сливалось внутри него в единую мелодию, и иногда прорезалось чем-то интересным.
Он сожалел, что пришлось дать Гламмгольдригу клятву. Такой ценной информации у Бекуэрроза не было с тех пор, как он услышал о планах гохерримов начать войну. Он успешно продал часть этих сведений Мазеду, а другую часть — нактархимам, но тщательно позаботился, чтобы никто не получил больше, чем нужно. Разразившаяся война была выгодна Бекуэррозу, он помогал всем, кто в ней участвовал, но не слишком усердно. Узнай демоны о том, насколько глубоко проник во все их тайны Сплетник — и лишь вопрос времени, когда кто-нибудь придет по его душу.
Возможно, пришла пора выбрать себе одного покровителя, и держаться только его. Гламмгольдриг подходит лучше всех. Рвадакл все-таки заметно ему уступает, а у Мазекресс и Саа’Трирра есть свои источники информации. Стать для Гламмгольдрига незаменимым, исчезнуть на Призрачных Тропах… хотя жаль будет расставаться с этими горами.
Отсюда замечательный вид. Бекуэрроз выбрал гору, лежащую в своеобразной щербине, выбоине на краю Чаши. Около восьми тысяч лет назад тут состоялась большая драка кульминатов, в которой погибла дюжина первородных, включая обе Плечевые Кости. Они разворотили всю округу, включая хороший кусок Ледового Пояса, и с тех пор Чаша в этом месте немного искривляется. Течения Кровавой Пены огибают этот участок, и из пещеры Бекуэрроза видна вся внутренняя сторона — с Центральным Огнем, с пустыней Пекельной Чаши, со скальными нагромождениями Каменистых Земель.
Все как на ладони. Жаль расставаться с такой панорамой. Бекуэрроз обожал сидеть на пороге своего скромного жилища, внимать музыке сфер, слушать тысячи бесед сразу и любоваться Паргороном во всем его мрачном великолепии. Он прожил тут семь тысяч лет и собирался продолжать в том же духе.
Он замер. Поджал под брюхо складчатые ноги. Весь превратился в слух — и словно погрузился в шумное море. Отовсюду неслись сигналы, звуки, обрывки голосов… иногда даже мыслей.
Нактархимы. Растерянные и озлобленные. Сотню лет уже прячутся в своей Крепости Миражей, и за это время их число удвоилось, но их все еще очень мало. Они не теряют даром времени, они жаждут мести, у них сейчас повсюду кладки с яйцами, но они не могут плодиться со скоростью ла-ционне. Растить новых нактархимов дело небыстрое — особенно в промерзлой крепости, где толком нечего есть.
Гохерримы. Эти, наоборот, торжествуют, уже полагая себя абсолютными господами Чаши. Конечно, остались ларитры, кэ-миало, бушуки и гхьетшедарии, но что они в сравнении с бесчисленным и гордым народом Зубов? Вексилларии уже строят планы, как раздавят этих выскочек, напитают клинки душами и заберут богатства. А затем придет черед и Органов. С этой их поддержкой клинками вексиллариям хватит мощи на кого угодно — даже на Триумвират.
Гхьетшедарии. Очень недооцененные твари. Их привыкли считать малахольными и изнеженными, но они сильны, они очень сильны. В колдовстве почти не уступают бушукам, а их поглощающей способности мало что можно противопоставить. Гхьетшедарии способны пожирать даже ларитр, а этот их Аркродарок однажды сожрал целиком кульмината. К тому же в своем сластолюбии они заткнут за пояс кого угодно, так что их численность растет изо дня в день.
Бекуэрроз слушал, и слушал, и слушал… а потом воздух рядом исказился, и в нем будто распахнулось окно, зловещая черная дыра! Правое Ухо вздрогнул, его мясистое тело пошло ходуном, он начал подниматься — но не успел. Из пространственной дыры вылетели какие-то хлысты, стебли, усеянные крошечными зубками и мерцающими жемчужинками… глазами!
Бекуэрроз не успел ничего понять. Его обхватило со всех сторон, миллионы зубчиков впились в мягкую кожу — и Сплетника затянуло в окно.
Там он предстал перед обладателем этих хлыстов. Колышущейся тварью, похожей на гигантский бутон, растение на кривых толстых щупальцах и с бесчисленным множеством стеблей. Оно уступало в размерах громаде Гламмгольдрига, но было в несколько раз крупнее Бекуэрроза.
А потом оно исчезло. Втянулось в куда менее крупный объем, отрастило руки-ноги и обернулось молодым человеком… нет, гхьетшедарием. Теперь Бекуэрроуз узнал его — по дыханию, по сердцебиению. Видел Сплетник не лучше любого другого, но звуки… о, звуки были его стихией.