Время милосердия

Они пожали друг другу руки, и Джейк поспешно удалился. Из машины он позвонил Гарри Рексу, чтобы, прорвавшись через двух секретарш-грубиянок, сообщить ему чудесное известие о назначении даты процесса и о том, что в течение суток они узнают имена кандидатов в присяжные.

Гарри радостно взревел на весь офис, а потом похвастался:

– Список уже у меня!

20

Немалая часть кредита, выданного банком Стэна на тяжбу «Смоллвуд», ушла на гонорар модного консультанта по подбору присяжных Мюррея Сайлерберга. Его фирма, находившаяся в Атланте, гордилась тем, что последние двадцать лет обеспечивала вердикты сугубо в пользу своих клиентов. Джейка впечатлило его выступление на съезде судебных адвокатов. Гарри Рекс не хотел тратить на него деньги, утверждая, что сам умеет подбирать присяжных лучше кого-либо во всем штате. Джейку пришлось напомнить другу, что тот уже целых десять лет не занимался этим по одной простой причине, что не нравился присяжным. Они потратили целый день на поездку в Атланту, на встречу с Мюрреем Сайлербергом, после чего Гарри Рекс нехотя уступил. Гонорар консультанта составил 20 тысяч плюс транспортные расходы.

Джейк позвонил Стэну и попросил открыть кредитную линию. Стэн еще раз назвал его сумасшедшим, на что Джейк ответил в адвокатском стиле: «Хочешь зарабатывать – трать». Так оно и было: кредиты на судебные тяжбы набирали популярность по всей стране, и судебные адвокаты, гордившиеся своими вердиктами, теперь хвастались суммами, позаимствованными и потраченными на уговоры присяжных.

Фирма Сайлерберга анализировала все до одного вердикты по гражданским делам в стране, проявляя особенный интерес к Глубокому Югу и Флориде. Бо́льшая часть ее клиентов обитали по соседству. Партнер Сайлерберга изучал вердикты, выносимые в городах, сам же Сайлерберг специализировался на маленьких городках и сельских округах, где присяжные отличались консервативностью.

Получив от Джейка «зеленый свет», он немедленно взялся проводить опросы среди сельских избирателей севера штата Миссисипи на предмет их отношения к судам, адвокатам и судебным разбирательствам. Опросы имели широкий охват и включали гипотетические дела о гибели родителей и детей в авариях.

Одновременно помощники Сайлерберга принялись раскапывать подноготную персонажей из «золотого» списка. Помещение, отведенное ими под дело «Смоллвуд», годами напоминало большой пустой склад, но после того, как тринадцать месяцев назад Джейк затеял тяжбу, оно превратилось в боевой командный пункт. Помощники завесили все стены записками и увеличенными фотографиями домов, трейлеров, квартир, машин, пикапов и рабочих мест предполагаемых присяжных. Изучали все доступные земельные кадастры, судебные архивы и списки предстоящих разбирательств. Они действовали аккуратно, старались не попадаться на глаза, тем не менее некоторые предполагаемые присяжные позже жаловались, что замечали поблизости неизвестных с камерами.

Быстро выяснилось, что восемь из 97 имен принадлежат покойникам. Из живых Джейк знал лишь семерых. Изучая список, он опять поразился, как мало имен узнает. Всю жизнь Джейк прожил в округе Форд с 32 тысячами жителей и полагал, что у него там много друзей. Гарри Рекс утверждал, что знает хотя бы что-то о двадцати кандидатах в присяжные.

Первоначальный опрос не радовал. Мюррей Сайлерберг заранее знал, что присяжные сельского Юга с подозрением относятся к вердиктам, подразумевающим крупные выплаты, даже если раскошеливаться приходилось богатым корпорациям. Трудно было склонить работающих в поте лица людей, живущих от зарплаты до зарплаты, к решению о переходе из рук в руки миллиона долларов. Все это Джейк хорошо знал. Никогда он не просил жюри присяжных утвердить семизначный иск, даже более скромные выплаты заканчивались неудачей. Год назад адвокат увлекся и попросил присяжных утвердить стотысячный иск по делу, не стоившему на самом деле и половины этой суммы. Жюри присудило ему, и то не единогласно, только 26 тысяч, и дело ушло на апелляцию. Гарри Рекс, присутствовавший при заключительных выступлениях сторон, решил, что Джейк потерял поддержку присяжных, запросив слишком много.

Адвокаты и их дорогостоящие консультанты понимали, как опасна алчность.

Впрочем, в глубине души Джейк и Гарри Рекс радовались списку. В нем было больше людей моложе пятидесяти лет, такие могли оказаться более молодыми, а значит, более сострадательными родителями. Пожилые белые присяжные считались слишком консервативными. Округ был на 26 процентов черным, такой же – высокой – являлась доля чернокожих в списке. В большинстве белых округов черные менее охотно регистрировались для голосования. Известно было также, что они чаще сочувствуют маленькому человеку, ведущему бой с корпорацией. Кроме того, Гарри Рекс утверждал, будто знает двух «двойников» – людей, которых можно было уговорить перейти на сторону истцов.

Настроение у Джейка резко изменилось. Закончились волнения по поводу защиты Дрю Гэмбла. Им на смену пришло радостное предвкушение крупного процесса и бесконечные приготовления к нему.

Но дело Гэмбла никуда не делось. Скорее, в связи с перегрузкой лечебного учреждения, нежели из-за завершения наблюдения за пациентом, Дрю пришлось расстаться с Уитфилдом. Через 18 дней его лечащему врачу Сэйди Уивер велели отправить пациента обратно в Клэнтон, потому что его койка понадобилась другому несовершеннолетнему. Она позвонила судье Нузу, Джейку и шерифу Уоллсу. Оззи был только рад забрать парня обратно в изолятор и слил информацию об этом репортеру газетенки «Форд таймс» Дамасу Ли. Когда шериф привез обвиняемого на заднем сиденье своей машины, Дамас, готовый к встрече, защелкал фотоаппаратом. На следующий день на первой странице газеты появилась большая фотография под громким заголовком: «ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В УБИЙСТВЕ КОФЕРА ВЕРНУЛСЯ В ТЮРЬМУ КЛЭНТОНА».

Дамас сообщал, что, по словам окружного прокурора Лоуэлла Дайера, подозреваемому уже предъявлено обвинение, теперь ему предстояла первая явка в суд. Дата суда пока не назначалась. Цитировались слова адвоката: «Без комментариев». Так же реагировал судья Нуз. Неназваный источник (Джейк) сообщил Дамасу, что освидетельствование обвиняемого в Уитфилде – обычная процедура в серьезных уголовных делах. Другой анонимный источник предсказал суд к середине лета.

В 8 часов утра в субботу Джейк встретился около служебного входа в закрытое здание суда с группой людей. Отперев дверь позаимствованным для такого случая ключом, он провел их по служебной лестнице в главный зал суда, где горел свет и где посетителей, тринадцать человек, ожидала его команда. Он усадил их на скамью присяжных и представил им Гарри Рекса, Люсьена Уилбэнкса, Порсию Лэнг, Мюррея Сайлерберга и его помощника. Зал заперли изнутри, зрителей здесь, разумеется, не было.

Джейк назвал всех тринадцать человек по имени и фамилии, поблагодарил их за то, что они пожертвовали своим временем, и раздал чеки по 300 долларов (еще 3900 из кредита на тяжбу). Он объяснил, что к таким лже-жюри присяжных часто прибегают в крупных гражданских делах, и выразил надежду, что опыт окажется позитивным. На работу с лже-жюри отводился почти целый день, в середине которого намечался хороший ланч.

Семь из тринадцати были женщины, четверо – чернокожие, пятеро – моложе 50 лет. Все они являлись друзьями и бывшими клиентами Джейка и Гарри Рекса. Одна из чернокожих женщин приходилась тетушкой Порсии.

Люсьен взгромоздился на судейское место, чтобы немного понаслаждаться моментом. Гарри Рекс занял место адвоката. Джейк начал заседание с сокращенной версии вступительной речи. Для экономии времени все выступления предполагались в укороченном виде. У них был всего один день на эту шуточную репетицию. Настоящий процесс должен был длиться не менее трех дней.