– Меня сейчас стошнит, мама.
– Серьезно? – спросил он.
– Скорее остановитесь!
Они проехали всего полмили, еще не скрылась из виду церковь. Чарльз затормозил на обочине. Джози уже распахнула дверцу и тащила наружу дочь. Ту вырвало, потом она еще несколько минут боролась с тошнотой. Священник следил, не появится ли встречная машина, и старался не слушать. Кира плакала и просила у матери прощения, потом они что-то обсуждали. Обе вернулись в автомобиль в слезах и долго молчали.
Наконец Джози выдавила улыбку:
– Вечно ее укачивает в машине. Никогда не видела ничего подобного. Еще двигатель не заработал, а ее уже тошнит.
– Как ты там? – спросил Чарльз.
– Нормально. – Кира запрокинула голову и сидела с закрытыми глазами, держась за живот.
– Может, музыку включить? – предложил он.
– Конечно, – одобрила Джози.
– Религиозные гимны?
«Лучше не надо», – подумала она.
– Как ты, Кира? Хочешь послушать госпелы?
– Нет.
Чарльз включил радио и настроился на клэнтонскую станцию, передававшую музыку кантри. Они выехали из города и покатили по шоссе на юг. В семь часов стали передавать новости: сначала прогноз погоды, затем сообщение, что окружной прокурор Лоуэлл Дайер подтвердил назначенный на этот день разбор большим жюри реестра судебных дел. Намечалось и обсуждение убийства помощника шерифа Стюарта Кофера. Чарльз поспешил выключить радио.
Всего в нескольких милях южнее Клэнтона Киру опять укачало – на сей раз прямо на шоссе, в гуще утреннего транспорта. Чарльз свернул на чью-то гравийную дорожку, и Кира едва успела выскочить, чтобы не испачкать салон. Когда она вернулась, Джози сказала:
– Наверное, это из-за запаха сэндвичей. Может, убрать их в багажник?
Как ни хотелось Чарльзу перекусить, он не стал спорить. Отстегнул ремень, взял с заднего сиденья сумку, открыл багажник и спрятал там завтрак. Мэг встала в пять часов утра, чтобы его приготовить.
В пути священник каждую минуту смотрел в зеркальце салона. Кира сидела бледная, с мокрым лбом. Ее глаза были закрыты, она пыталась дремать.
Джози было неудобно, что Чарльз так переживает за ее дочь. Желая сменить тему, она произнесла: