Тут из тех же кустов, откуда появился и мужик, выскочила запыхавшаяся баба с косой в руках и пошла на миллиционера со страшным взглядом.
– Только двинься – башку снесу и на курок нажать не успеешь, – она несла косу, как хоккеист клюшку, готовясь произвести щелчок по шайбе. Миллиционер попятился к грузовику.
– Каждого запорю, кто к сену подойдёт, – сказала взмыленная баба.
Представитель завода и миллиционер о чём-то пошептались и приказали грузиться в кузов. Примерно через полчаса продрались ещё к одной таёжной поляне. Здесь было ещё страшнее. У стога сена стояли полтора десятка местных мужиков, держа в руках охотничьи ружья. Выражения лиц были решительные и суровые.
– Ну, пацаны, здесь нас местные и похоронят, – тихо сказал кто-то в кузове.
Выгружаться из машины никто не отважился. Пришлось вернуться в деревню. Оказалось, что деревня не собирается кормить заводчан. Произошёл стихийный митинг – приезжие наотрез отказывались участвовать в конфискации деревенского сена.
К вечеру машина с угрюмыми и голодными заводчанами вернулась в Красноярск.
На следующий день, выйдя на работу, Семён попытался узнать у коллег, кто такой Кока? Но про него никто и слыхом не слыхивал.
* * *
Погребняк был доволен. Он начинал чувствовать себя не просто кукловодом, а дирижёром целого большого оркестра. Такое ощущение появлялось у него, когда дела операции шли хорошо и всё задуманное получалось без пробуксовки. На столе стояла ещё не начатая бутылка коньяка, лежало несколько яблок и разломанная на несколько частей шоколадная плитка.
– Для таких случаев есть у меня подходящие рюмки, достанька вон в шкафчике, – кивнул он Грелкину. Тот мигом нашёл нужный сосуд в указанном месте.
– Две доставай, ты что меня уж совсем за жлоба держишь?
– Пардон, Босс.
– Слушай, где ты воспитывался, обороты речи у тебя какие-то не пролетарские, «пардон», «соразмерно».
– Классику соразмерно уважаю, Босс, Бальзака там…
– Садись, Себастьян Пыжикович, – наверное, впервые Погребняк обратился к своему подчинённому по имени отчеству. При этих словах Грелкин распрямил спину и слегка выпятил грудь, – и давай сегодня без «боссов», без чинопочитания, без реверансов – попроще.
– Слушаюсь, Демьян Онуфриевич.
Погребняк махнул на него рукой
– Вообще-то я этого не любитель, – качнул он головой, показывая глазами на стол, – но сегодня, думаю, можно. – Он взял рюмку и жестом показал Грелкину, чтобы присоединялся. Они выпили.
– Бери яблок, шоколад … как дома. Должен сказать тебе, – Погребняк откусил от большого яблока, – дела наши совсем даже неплохи, – операция «Сенокос» сделала своё дело. Они теперь голову свернут, гадая, что мы там затевали. Здесь важно выиграть время. Ну как тебе в коконе?