— Говорят, правительство очень не любит слишком самостоятельных абэноши.
— Еще говорят, Гото-сама, что правительство очень не любит борекудан. Но ведь вы существуете.
Усмехнувшись, оябун подводит итог в беседе:
— Будь ты простым парнем, я бы согласился на высказанную просьбу. Но в твоем случае, Тэкеши-сан, все чуть сложнее… Я побеседую с уважаемыми людьми в клане, мы оценим все возможные варианты и то, какие последствия они могут вызвать. Через две недели ты получишь ответ.
Покосившись мне за спину, Гото-сама спросил:
— Симидзу-кохай вернулся?
— Да, господин.
— Пусть зайдет.
Повернувшись ко мне, старик усмехается:
— Я тоже люблю делать подарки… Скажи, Тэкеши-сан, не боишься ли ты проклятых вещей?
Неожиданный вопрос.
— Нет, Гото-сама, не боюсь. Проклятье подчиняет слабых и служит сильным. Я не считаю себя первым и стараюсь быть вторым.
— Хорошо. Тогда у меня есть, чем ответить на это, — жест рукой на заваленный дарами столик.
Позади слышно, как открывается дверь. Рядом молчаливой тенью замирает Кэйташи Симидзу.
— Ты привел его?
— Да, господин.
— Пусть войдет.
Еще через минуту уже по левую сторону от меня появляется старый знакомый с яхты. Сейчас он в новом черном костюме, мизинцы уложены в лубки и забинтованы. Стоит, склонившись в молчаливом поклоне.
— Сядь, Хасэгава-сан.
Опускается, снова кланяется, уткнувшись лбом в пол. Так и замирает, подобно черному изваянию.