— Его величество.
— Слышал, мальчишка души в тебе не чает. — Омод замер на последнем шаге, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее, а в ушах шумит, заглушая слова.
— Король — лишь мальчик, которому нужна временами компания. — Омод схватился за спинку стула. Боль в носу нарастала, словно из него готова была вот-вот брызнуть кровь, как сегодня ночью.
Стул качнулся, и с него что-то упало. Опустив глаза, Омод встретился взглядом со своим портретом. Это был медальон, который он никогда не видел. Его явно исполнил не придворный живописец.
— Компания.
— У него болезнь.
— Как удобно для нашей семьи.
— Темы пусты и весьма ограниченны.
Быстро развернувшись, Омод выскочил из комнаты, еще сам не зная, куда направляется, но чувствуя, как внутри заворачивается черный холод.
— Как вам, миледи? — спросила Алекто при виде меня, отвлекаясь от репетиции и демонстрируя венок, который наденет сегодня вечером на миракль.
— Прелестно. Ты видела короля, Алекто?
— Нет, — она удивленно на меня взглянула. — Я думала, вы с ним сейчас беседуете.
— Беседовали. А потом он ушел.
— Но.
— Отец приехал, Алекто, — перебила я, чувствуя себя сейчас не в силах с ней говорить. — Он будет рад тебя увидеть.
Счастливо вскрикнув, она кинулась к покоям. А я побрела прочь, не в силах собрать мысли и чувствуя лишь, как что-то надвигается.
Ингрид приблизилась к женщинам, весело переговаривающимся и толкающимся у колодца.
— Эй, пришла все-таки? — окликнула ее кухарка, звавшая на гадания.
— Да, — плотнее запахнув одежду, Ингрид встала рядом. — И что там?
— Колодец холодом прихватило, — присоединилась к беседе еще одна женщина. — В узорах проглядывает судьба.