Город состоял из выставочных залов, загадочных инсталляций, примитивных картин и самоотверженных образов. Образы чаще всего были приколочены к деревянным конструкциям за различные части тела.
— Это художники, — объяснял Роман. — Очень уважаемые здесь сущности.
Никас старался не комментировать. Пришитые к ушам художников апельсины вызвали в нем смешанные чувства. По большей части страх и отвращение. Он решил про себя, что людей способных вогнать гвоздь себе в мошонку лучше не злить. В конце концов, критика — это месть импотента.
Картины висели на стенах, торчали из мусора, болтались в воздухе, ворочались в огромных завалах такой же бессмысленной мазни. В основном они изображали… Цвета. Тут были картины посвящённые красному цвету. Синему и зеленому. И даже фиолетовому. Вокруг них толпились образы. Лица их дрожали от волн озабоченности и смущения.
Никас вспомнил, как Альфа травил очередь и подошел поближе.
— Мазок хорош, — сказал он одухотворенно. — А какая композиция брызг и простейших геометрических фигур. Это шедевр.
Образы взорвались аплодисментами. Затруднение мгновенно исчезло. Они хвалили и подчеркивали гармоничность случайно упавших капель красного, белого и черного.
Появился художник в длиннющем свитере.
— Начальная цена определяется автором, — сухо сказал он.
Тут уж Никас не выдержал. Он поймал его за оттянутый шерстяной ворот и повалил на землю. Потом сорвал со стены картину, смял ее, и запихал верещащему создателю в рот. Образ мычал и катался по земле, пока Никас обливал его краской из заляпанных банок.
— А ну замри! — скомандовал он.
Образ испуганно затаился.
— Пожажушта нинадо боглбше! — заскулил он. — Я пжосто взял тряпку, которую поджожил под ноги, штобы не жапачкать пол…
— Погоди-ка.
Чавк.
— А теперь продолжай.
— Клянусь фантазией, я не хотел ничего плохого, — образ отчаянно облизывал пересохшие губы. — У меня не шел мазок, поэтому я выставил тряпку, которую постелил под треногу, чтобы краска не запачкала пол. Я думал, все воспримут это как шутку. Посмеются. Юмор полезен… Ах. У меня еще есть пуки в баночках. Не жела-а-агрх…
Никас вернул кляп на место и вытер ладони о штаны.
— Какого эпитета ты делаешь? — вмешался Роман.
— Создаю свою инсталляцию, — поделился журналист. — Всегда об этом мечтал. Называется «Доля творца». Впечатляет?
ebooksa