Ветер перемен

22
18
20
22
24
26
28
30

– Хм. Не помню.

Резкий грохот и звон заставил их вздрогнуть. Оказалось, это Кайо не донес свою ношу до двери. Из кухни тотчас же вылетела невысокая женщина в белом переднике, которая разразилась негромкой, но яростной бранью. Кайо вяло защищался, сгребая осколки. Вдруг он вскинул голову, швырнул поднос и выбежал из столовой – бледный, с красными пятнами на щеках. Женщина, покачав головой, сама принялась убираться.

Транкилья притихла, студенты с дальнего стола вытягивали шеи, а Дийна вдруг ощутила озноб, будто кто-то ледяной ладонью провел по спине. Казалось, что-то недоброе, скользкое проникло в трапезную – незаметнее тени, легче, чем наплывающий кошмар. Даже свет, широко льющийся из витражного окна, как-то потускнел.

– Мне что-то нехорошо, – вдруг шепнула Транкилья.

– Давай выйдем наружу.

Дийна не понимала, что это значит, но похожие ощущения были у нее ночью, во время бесславной попытки проникнуть в Библиотеку.

В дверях девушки столкнулись с профессором Мойзесом, которого сопровождал еще один магистр. Тот был выше Мойзеса на целую голову, с худым костистым лицом и полуседыми волосами, будто присыпанными пеплом. Нос с горбинкой и пристальный желтый взгляд делали его похожим на пожилого ястреба, случайно принявшего человеческий облик.

– Кто это? – потом тихо спросила Дийна.

– Доктор Эриньес. Он работает на кафедре сенсорных искажений.

– Ясно.

Они шли по галерее, окружавшей небольшой газон. На подмерзшей буро-зеленой траве яркими пятнами выделялись лохматые осенние астры.

Транкилья на улице порозовела, расправив плечи:

– Здесь совсем другое дело!

– Да-да.

Дийна ее не расслышала. Вдруг ей показалось, что за колоннами мелькнул край коричневой мантии де Мельгара. Он явно шел в сторону трапезной, но затем передумал, и вскоре его спина снова скрылась среди построек.

Зарядил слабенький нудный дождь, протянув между небом и башнями колледжа тонкие, как паутина, дрожащие струны. По небу ползли ленивые дымные облака. Транкилья, спрятавшись под сводами галереи, со смехом потянула подругу за собой, но Дийна осталась стоять, чувствуя, как прохладные капли остужают разгоряченный лоб.

В колледже назревало что-то странное. Необычное поведение де Мельгара, серое изменившееся лицо привратника Гарры, гневные вспышки сеньоры ди Кобро – все это было как-то связано между собой.

«Интересно, – думала она, – сколько времени понадобится, чтобы разобраться в этой паутине?»

Несмотря на инцидент в трапезной, вечером Дийна возвращалась домой в приподнятом настроении. Ей понравилось работать с доньей Эстер. От нее можно было узнать столько полезного! А главное, никто не кричал на нее, не срывал с места и не гонял то в прачечную, то в кладовку. Вот бы всегда так!

Чтобы продлить это ощущение внутреннего покоя, она свернула в беседку. Ей хотелось послушать арфу и немного побыть наедине с собой. Оказалось, однако, что место уже занято: на скамейке под арфой расселся де Мельгар. По охватившему ее возмущению Дийна только сейчас поняла, насколько она привыкла считать это место своим.