Кожевник поднялся и, подойдя к шкафу в углу, принялся рыться в ящиках.
— Вот, — он положил на стол кусок бумаги с рисунком. Орел и лев, смотрящие друг на друга, а над ними солнце Великого Учителя. — Герб графа де Рианье.
Генри вскочил на ноги.
— И вы рассказали об этом стражникам?
— А толку, — он свернул рисунок. — Что такое слово кожевника против слова дворянина? А впрочем, я бы не удивился, если графа даже не допрашивали.
В архивных записях об исчезновении Анны-Марии не было ни слова про де Рианье. Уж он-то не пропустил бы это имя. Правда, получалось странно, что сеньор решил похитить ребенка, но оставил после себя такой опознавательный знак. Хотя если он выбрал Анну-Марию спонтанно…
— А вы можете описать внешность вашей дочери? — поспросил Генри, сам пока не зная, чем ему это поможет.
— Красавица, — кожевник улыбнулся. — Маленькая была, а уже видно, что невеста. Тоненькая, румяная, а глаза голубые. И коса черная такой толщины, что ух! Очень похожа на мою почившую жену.
В мастерской повисла паузу.
— Спасибо, что ответили на мои вопросы, — Генри поклонился.
— А толку? Что ты сделать-то сможешь? — мужчина тяжело вздохнул. — Только рану разбередил.
— Хочу, чтобы вы знали, что следствие не закончено. Есть еще подобные случаи, и городская стража…
— Сидит на заднице, — перебил его кожевник. — Все, иди с глаз моих! Никого видеть не хочу.
Генри вышел из мастерской с тяжелым сердцем. Он был уверен, что за день не узнал ничего такого, что эти люди не рассказали еще раньше стражникам. И получалось, что Хьяль прав: никто ничего не делал. Если граф де Рианье действительно стоял за похищениями Элоизы, Анны-Марии и остальных, то кто мог спросить с него за эти преступления? Не хотелось думать, что даже его отец был бессилен против дворянского титула.
До дома Генри добрался пешком. По дороге ему было о чем подумать, и он не заметил, как очутился у порога. После ужина он рассказал обо всем отцу. Тот выслушал, не перебивая, и лишь в конце сказал:
— Этим делом теперь занимается церковь, но думаю, тебе стоит встретиться с аюдантом де Вега и рассказать ему все, что узнал.
— Думаешь, он услышит что-то новое? — удивился Генри.
Отец потрепал его по голове, чего не делал последние лет пять.
— Он увидит, что ты способный малый. А там, кто знает…
Генри улыбнулся, как объевшийся сметаны кот. Не то чтобы он мечтал о карьере в церкви, но если аюдант признает его полезным, значит, и отец увидит, что он не только небо коптит. И уж точно ничуть не хуже Алехо.