— Ну нет, брат, — Драйден сел рядом. — Я же сказал, что все выясню. А ты, если уж решил, то хоть присмотрись к сеньору. Вдруг он правда что-то знает об этих людях…
— Да, ты снова прав, — Тьяго поднялся на ноги. — Утро вечера мудренее.
Они обнялись.
— Мы не виноваты в смерти Эрика, — прошептал Драйден.
Только совесть почему-то твердила иное.
Простившись с другом, Тьяго окунулся в темноту ночного города. Ноги не несли его ни в сторону теперь бывшего дома, ни особняка Кальдеры. Сам не поняв как, он оказался под окнами двухэтажного здания, притулившегося в тени раскидистого дуба.
Подобрав с земли камешек, Тьяго кинул его в окно. Не дождавшись ответа, запустил следующий. Створка со скрипом отворилась, и на улицу высунулась голова Герды. Он раньше не видел ее с распушенными волосами. Ей необыкновенно шло.
— Кто здесь? — она присмотрелась. — Тьяго? Что ты тут делаешь?
— Погоди, я заберусь.
— С ума что ли сошел?
Герда ворчала, но окно не закрыла. Он залез на дерево и по широкой ветви перебрался к ней на подоконник.
— Ты хоть понимаешь, что будет, если нас услышат? — продолжала причитать Герда.
Тьяго спрыгнул на пол и, шагнув к ней, заключил девушку в объятья. В мгновение на него обрушилась вся тяжесть пережитого дня. Заныли спина с рукой, загудели ноги, и перед глазами снова поплыло.
— Эй, ты чего? — испугалась Герда.
Поддерживая, она отвела парня к кровати. Тьяго упал на белые простыни, не раздеваясь. От подушки пахло розовой водой. Аромат одурманил его, забирая в объятья сна.
— Почему вы с отцом так часто ссоритесь? — Элоиза умела поставить в тупик простым вопросом.
У нее были шоколадные, как у него, волосы, но серые, как у Карлоса, глаза. Тьяго никогда не понимал, зачем матери понадобился этот мужчина. У нее уже был сын, который с каждым днем становился взрослее и, конечно, смог бы со временем ее защитить и обеспечить. И с ним, в отличие от пьяного мужа, не надо было нянчиться.
Правда, брак с Пириньо принес с собой одно хорошее, что перевешивало тысячи плохих. Элоиза была красивой и умненькой. Даже Карлос рядом с ней становился сносным. По просьбе дочери он мог простить нерадивому пасынку очередной проступок. А то и вовсе купить что-нибудь.
С годами Тьяго привык к отчиму. Пока он оставался маленьким, их отношения были в общем-то неплохими. И под гору покатились лишь после того, как Тьяго начал выражать свое мнение там, где не спрашивали. Да и с мальчишками они частенько хулиганили и влипали в неприятности. От гнева у Карлоса на лбу вздувалась жилка. Он, бывало, его покалачивал, но Тьяго не менялся.
— У нас с ним разный взгляд на мир, — ответил он сестре. — Твой отец хочет, чтобы я был все время под рукой и делал, что говорят. А мне нравится свобода.