– Чай-чай! Мой, чей же еще? Не твой же!
Нина Васильевна заплакала, упала на прибранную кровать и уткнулась лицом в подушку.
Гурьянов походил кругами, переводя взгляд с ребенка на вздрагивающую спину жены. Ребенок заплакал. Гурьянов растерянно глядел на живой сверток, который еще час назад не имел к нему никакого отношения.
– Нина, прости. Прости, ради бога! Не хотел я тебя обижать.
– Да не обижаюсь я, – всхлипнула Нина Васильевна. – Ни на кого я не обижаюсь. Долго будешь так стоять? Ребенок-то, наверное, мокрый? Так и есть. Мальчик, – почему-то обрадовалась она. – Лешенька.
– Что, Лешенька? – вздрогнул Гурьянов.
– Будет он у нас Алексеем, – категорически заявила Нина Васильевна и сама удивилась собственной решительности. Гурьянов удивленно глядел на жену. Ну и ну, женщины такой странный народ! – Алексеем Николаевичем! – для убедительности раза три произнесла Нина Васильевна. – Хорошо звучит. Великое будущее за ним! Зодчим будет или… архитектором!
Гурьянов присосался к чайнику и выпил, не отрываясь, не меньше литра воды.
– Ребенок теперь моя забота, – сказала Нина Васильевна. – А вы, папаша, оформите, не мешкая, полагающиеся документы на него.
– Как?
– А это уж я не знаю, как. Сумел одно, сумей и другое. Не хитра наука!
Нина Васильевна никак не предполагала в себе не то что материнских чувств к чужому ребенку, а даже маломальских чувств к розовому комочку мяса, ежеминутно требующего к себе любви и заботы. Муж ей был в эти дни омерзителен и гадок, а женщина, о которой она думать не хотела, но думала, – мамаша, бросившая сына с порога в чужие руки, – вообще ужасала ее.
Гурьянов все вечера проводил дома. Неужели отказался от «художеств»?
– Что, вдохновение покинуло? – хоть раз в день спрашивала она. Уж очень он допек ее годом супружества.
Гурьянов отмалчивался, но через пару недель, похоже, стал тяготиться воспитанием подрастающего поколения и, сначала робко, а потом решительнее прежнего, продолжил прервавшуюся так неожиданно творческую жизнь. Творческую натуру, увы, не переделать. Особенно, если это мужчина полный замыслов и вдохновения. Деньги, правда, от своих заработков он все приносил домой. А услады по части плоти и брюха потреблял, не делясь с женой, на всех своих живописных местах.
– Я так благодарен тебе, Нина! – говорил он в редкие минуты отдыха от напряженной творческой работы. – Ты так заботишься о нашем сыне!
Документы, впрочем, он оформил на Алексея Николаевича Гурьянова, не мешкая. Глядишь, правда, зодчим станет. Или «архитектором»!
Нет, у Инессы такой тонкий ум при всем таком прочем! Между прочим.
Чтоб культурней стать, чем Филдинг, занимайся бодибилдинг!»
***
ebooksa