Кавалькада с оскалом бульдога неслась на встречу с ветеранами труда. Задача, – произвести на пожилых людей вдохновляющий эффект, – была достигнута ни результатами плодотворной экономической и финансовой деятельности, а простым психологическим маневром. Иллюзионисты всех мастей по праву гордятся своими фокусами. А почему чиновник не должен ими гордиться? Тем более, что фокусы чиновников оплачиваются всеми правдами и кривдами, куда как щедрее.
Ликующий шепот толпы перешел в одобрительный гул.
Машины остановились, каждая в заранее запланированном месте. Охрана – ближняя, средней дистанции и дальняя – заняла свои места, изготовившись отразить козни коварного врага.
«Сейчас ваш выход, приготовьтесь», – прозвучало предупреждение в бронированном отсеке машины двойника президента, поступившее по радиосвязи.
Николай натянул на скулы улыбку, отбеливая её отменными зубами. Улыбка предназначалась для вдохновения людей вошедших в свою последнюю осень. Она должна была погасить боль несбывшихся надежд, память о промчавшихся годах и горечь наивных заблуждений, насыщенных ложью, обманом и подлостью.
Двойник президента ждал, когда охранник откроет дверь машины и выйдет навстречу восторженным ветеранам, кои удостаивались величайшего почтения…
Но открылась дверь рядом стоящей машины, и из неё вышел – точная копия Николая – слегка нетрезвым шагом, растягивая улыбку подвыпившего добряка, настоящий президент. Николай определил это сразу, так как нетрезвый двойник на работе – явление невозможное, как честный шулер или добрый волк.
Гордо неся выю, нетвердым шагом, в окружении сопровождающих персон, президент следовал на трибуну, помахивая рукой, размазанной в его воображении, толпе. Трибуна приближалась; президент пылал желанием сказать слово, точнее – поговорить по душам; охрана готовилась подхватить своего хозяина в случае неудачного движения или потери равновесия.
…Стрелок изготовился к стрельбе. О заработке в такую минуту не думалось. Патрон переместился в ствол. Сердце убийцы на время перестало биться. Тишина в ушах отогнала шум и ликование толпы. Отсчет окончания продолжительности жизни пошел, и каждая секунда стала иметь свою денежную стоимость; дух готов был вступить в порочную связь с материей…
* * *
В этот величественный миг истории Олег Рваный, попивая пиво, разглагольствовал на волнующие темы.
– Вот говорят: хорошо там, где нас нет. Мне же лично, здесь, в пивном баре, очень уютно и замечательно, хотя я здесь есть, то есть, нахожусь.
– Ты здесь есть и будешь находиться лишь несколько часов. А после, придёшь домой, и явится потребность что-то грызть. Значит, тебя ожидает поход на работу. И уютно ли будешь чувствовать, добывая ресурс себе на прокорм, расходуя немалые силы за малые деньги? – заломал доводы Олега Яша Мухоморкин. – Речь же идет не о коротком промежутке времени, а о длительном.
– Ну, ты и зараза, Яков поганкин! Не дал человеку мечтой пожить. Всё, подлюка, по полкам расставил. Никакого шанса не оставил человеку на счастье, – сказал Олег почти дружески, и смачно сплюнул на пол, запив выброс энергии пивом.
В пивной бар зашел трудящийся элемент – Оганес Абрамович Перепелица – Яшин сосед и кредитор.
Яков тут же встрепенулся и попытался залезть под стол. Но места из-за сидящих вокруг стола друзей было явно не достаточно. Ноги дружбанов мешали… и пахнуло несвежими носками.
– Эх, – сказал Яша.
– Ну, да, – сказал Оганес Абрамович. – Вижу, вы тут пиво пьете вприкуску с удовольствием, – при этих словах он выкатил не моргающие глаза на Яшу.
Яша по-девичьи смутился. Уши покраснели, взгляд смутился.
– Мужики, – обратился он к сообществу, – займите стольник, а то мой долг Оганесу повис в неудобной позе.
ebooksa