А что ему нужно? Не мог же он поиметь её прямо здесь? Ему ведь нужен секс? Секс с ней? Пытался заверить самого себя, что только секс. Что ещё она может ему дать?
— Ты, — приподнятый уголок его губ шёл в резкий контраст с его взглядом. Что это? Удивление?
— Я? — её длинные ресницы отдавали тень на бархатистой коже, и он засмотрелся на них. Он никогда не видел такой безупречной кожи.
— Не заставляй меня это повторять, Даниэла.
...
— Мне нужно позвонить маме, — тело сковало, когда Дани почувствовала его руку. Он переплёл их пальцы и повёл девушку за собой. Обходя здание кафе и углубляясь в заросли. Словно бывал здесь ни единожды и знал эти места. Это настораживало ещё больше.
— Звони, — Егор шёл впереди. Слегка обернулся, перехватывая обеспокоенный взгляд Даниэлы.
— Мои вещи остались в машине, — Дани потянула своё запястье, сделав попытку освободиться. Но Гордеев лишь крепче сжал её пальцы. Снова больно. И доходчиво. Настолько, что мгновенно отбил желание вырываться.
Он всё решает силой. Пора бы уже привыкнуть к этому и не ждать от него сочувствия. Человечностью там и не пахнет. Древние и дикие инстинкты. И чёрное сердце.
— Ты забирала ключи. Почему телефон не взяла?
Даниэла промолчала. А что ответить? Что сегодня её рассеянность не знает границ?
— Давай вернёмся?
— Я же сказал: звони с моего.
Егор остановился и, вытащив из внутреннего кармана мобильный, протянул его Дани. Испытующе смотрел на сомнение в её взгляде. Словно издеваясь, широко улыбнулся, когда девушка, нервно потоптавшись на месте, свободной рукой потянулась к его подачке.
— Тогда мама поймёт, что я с тобой...
— Разве это какая-то тайна?
Если Даниэле придётся звонить с его номера, то ей не избежать потом допроса. Мама накинется на неё с расспросами, а Дани снова придётся лгать.