Только встав под обжигающие струи, я почувствовала, как тугие узлы, в которые были скручены мои жилы, наконец начали распутываться. Каждая нервная клетка будто вновь обретала жизнь. Начинала заново дышать. Возрождаться.
Не знаю, сколько времени я провела под душем, но очнулась я лишь тогда, когда моя кожа покраснела до такой степени, что на ней можно было рисовать белёсые рисунки.
Я выключила воду и ладонями обвела лицо, стряхивая с ресниц осевшие на них тяжёлые капли. На минуту замерла. Облокотилась ладонями на матовое стекло, оставляя на нём свои отпечатки. Лбом коснулась стеклянной и нагретой поверхности, и закрыла глаза. Вдох. Выдох.
Постаралась раскидать все мысли по полкам и, сделав ещё один глубокий вдох, сдвинула дверцу душевой кабинки в сторону. Тут же натыкаясь взглядом на Марата.
Мой рот машинально приоткрылся, готовый начать извергать проклятия его сторону. Просто так. По привычке. Но я вовремя его закрываю. И продолжаю смотреть на него.
Не прячась и не прикрываясь. Смело. Гордо поднимаю подбородок, и расправляю плечи.
Через два часа у меня была назначена встреча с клиенткой. И я очень надеялась на неё успеть. Зашла в подъезд вместе с соседом и замерла перед лифтом. Пропустила Андрея Павловича вперёд, не решаясь зайти за ним следом.
— Вы заходите? — сухо осведомился пенсионер, проживающий на пятом этаже, и слегка притянул к себе питомца. Очаровательный Вельш-корги тихо фыркнул и тоже взглянул на меня.
— А, да, — растеряно захлопала глазами и зашла в лифт, — задумалась немного. Как поживаете?
Старик улыбнулся и пожал плечами:
— Ковыляю, как видишь, Диночка. Хочешь не хочешь, а Митя просится на улицу. Так что...
— Это же хорошо. Прогулки вам полезны. А Митя вас стимулирует.
— Тут не поспоришь, — он ласково взглянул на рыжего пса, и тот довольно прижался к ноге хозяина. Прелесть, а не собака. Я давно мечтаю о таком, но понимаю, что времени много ему уделять не смогу.
Когда лифт останавливается на пятом этаже, я отхожу в сторону, снова пропуская соседа и его Митю.
— Всего хорошего, Диночка, — перехватываю улыбку Андрея Павловича.
— И вам всего доброго! — натужно улыбаюсь, находясь мыслями в другом месте.
Лифт вновь начинает движение, а моё напряжение начинает усиливаться с прохождением каждого последующего этажа. Я тру влажные ладони о джинсы, которые мне купил Марат. Как выяснилось, пока я завтракала, Марат спустился вниз в ближайший магазин одежды, и принёс мне всё, что было необходимо для того, чтобы я могла выйти на улицу: джинсы, футболка, спортивный топ. И даже сандалии. Уму непостижимо!