Ломота

Всхлипнула. Снова.

Грязь. Она такая грязная. Это не отмыть.

Закрыла лицо ладонями и тихо завыла, теряясь в своём отчаянии.

Хотелось ущипнуть себя и поверить в то, что всё это оказалось плодом её воображения. Но Дина до сих пор чувствовала в себе судорогу, передавшуюся от него к ней в момент разрядки. Чувствовала его губы, обхватывающие сосок и втягивающие его в рот. Острые зубы, которыми он прикусывал тугие горошинки.

Сон...

Нет. Явь. Обухом бьющая по голове.

Хлёсткая пощёчина, возвращающая в реальность.

Он ждал на улице, пока она приводила себя в должный вид.

Унизительно. Отвратительно.

Она чувствовала себя далеко не окрылённой. Всё с точностью до наоборот. Дине подрезали крылья, которые ей помогали всё это время балансировать над пропастью, имя которой “Марат”.

— Ладно, бог с ней, с твоей Надькой, — пропел Роберт, вырывая Дину из месива воспоминаний и самоедства, — ты мне лучше вот что скажи, Дина...

Она, наконец, переводит пустой взгляд на Роба, стискивая пальчики на миниатюрной сумочке. В груди закручивался вихрь, грозящий перерасти в настоящую бурю.

— Кто к тебе приходил, когда я был в отъезде?

Её брови взметнулись вверх, а в сумочке, кажется, что-то хрустнуло. Ком в горле успешно рос, перекрывая кислород.

— Что? Ты о чём?

Всё ещё надеясь, что это какая-то ошибка. Они просто друг друга не так поняли.

— Утром я столкнулся с соседкой... она мне сказала, что видела, как из нашей квартиры выходил мужик, — кажется, в этот момент мне на голову рухнул целый мир. Я нервно встряхиваю головой, прогоняя пряди, упавшие мне на глаза, — и... мне бы очень хотелось, чтобы у тебя было этому разумное объяснение.

...

Марат

— Предупреждаю сразу, что о работе я говорить не буду! — Рустам протягивает руку Марату и, слегка обняв, толкает друга в квартиру.