Ключи от мира

– Вот и хорошо! – удовлетворенно заключил Гунтас. – Я весьма рад, что хоть в вашем мире Совету времён и измерений удалось установить точное течение времени. Это, знаешь ли, очень помогает при перемещениях, особенно в малознакомые места. Ну что, насытились? – обратился он к возвращающимся оленю и росомахе. – Нам пора в путь, скоро снова начнётся метель. А в такую погоду на Северном полюсе путникам делать нечего: того и гляди медведи нападут или сослепу в ледяную полынью угодишь и утонешь.

– Тут наешься, как же! – проворчал Валерка. – Всего пару малюсеньких мышек удалось отвоевать у вечной мерзлоты. Но это для меня словно семечки. Надеюсь, что удастся поохотиться и поймать какого-нибудь зазевавшегося зверька пожирнее.

– А мне повезло немного больше, – не переставая жевать, ответил олень Колька. – По всей видимости, летом здесь был обширный луг с травой и кустарниками. Хорошо, что местные олени не смогли съесть всю зелень, мне немного оставили. Так что, думаю, до ближайшей остановки дотянем. Сколько, кстати, до неё?

– Пару часов езды, – ответил пелин, сверившись с каким-то прибором, напоминающим здоровенный квадратный компас со светящейся на циферблате электронной 3D-картой. Она была активной и состояла из набора объёмных элементов и фотографий высокой чёткости, наложенных на координатную сетку.

– О, смотрите, это же мы! – удивленно произнёс Серёжка, разглядев на компасе маленькие фигурки двух людей, оленя и совсем крошечную росомаху, больше похожую на лису или собаку. Причем все фигурки точь-в-точь повторяли движения реальных существ, не отставая от них ни на секунду. Стоило Валерке почесать лапой мохнатый бок, чтобы смахнуть с него налипшие комки снега, как «собака» на карте сразу же неуклюже задергалась.

– Не удивляйся, – пояснил Гунтас. – Это визуализатор реального времени, сокращенно «Реализатор». Весьма полезный прибор для путешественников. Показывает не только подробную карту измерения, но и всё происходящее в мире.

– И что, по нему можно увидеть прошлое и будущее?

– Нет, прибор автоматически настраивается только на то время, в котором находится его владелец.

– А почему мы раньше его не использовали? В 2284 году, например, или в Пятиречье? – поинтересовался Колька, который не утратил любознательность, даже пребывая в образе северного оленя.

– Реализатор весьма чувствителен к внешним помехам. Поэтому в будущем лысаковского измерения с его многочисленными электрическими приборами, торчащими даже из стен зданий, и уж тем более в Пятиречье, где даже муравьи пропитаны магией, он был бы практически бесполезен. Другое дело здесь, где на многие сотни километров вокруг нет ни то что лампочки или батарейки, а даже живых существ, – ответил Гунтас, прикрепляя упряжку к креплениям на санях.

Росомаха ловко запрыгнула и растянулась возле Серёжки. Надо сказать, что мальчик только обрадовался такому соседству, поскольку тёплое пузо, которым Валерка улёгся ему на ноги, приятно согревало продрогшие конечности.

Пелин взял в руки поводья и скомандовал: «Вперед, мудрый Колед! Тьфу ты, перепутал… Давай, Николай, скачи, неси нас вперед быстрее ветра!»

Без особых усилий олень сдвинул сани с места и побежал, набирая скорость, так что Серёжке пришлось схватиться руками за боковые перекладины, чтобы не выпасть на ходу. А росомаха, забавно расставив в стороны лапы, крепко вцепилась в оленьи шкуры когтями.

Пацараи со своей магией постарались на славу. Ни глубокий рыхлый снег, ни крутые подъёмы, образованные торчащими вверх обломками льдин, ни даже широкие трещины, из которых сочилась и тут же замерзала вода, не могли остановить прекрасного могучего оленя, который, казалось, не замечал ничего вокруг, продолжая ускорять свой бег. Лишь валивший из его ноздрей пар напоминал путешественникам, что их всё же везёт живое существо, а не супермощный вездеход.

Гунтасу с Серёжкой и Валеркой, тем не менее, от такой гонки стало немного не по себе. Хотя сани тоже являлись плодом магических фантазий, всё же им было далеко до совершенного животного. Они не умели летать и тем более парить, отчего грозились перевернуться даже на небольшой кочке, похоронив под собой пассажиров. А пару раз вообще чуть не провалились в широченную полынью, покрытую тончайшим слоем льда. Хорошо, что к этому времени олень уже набрал приличную скорость и сани просто проскочили опасный участок, оставив за собой тонкую змейку-трещину.

Холодный встречный ветер нещадно бил в лицо, и Серёжка предпочёл с головой спрятаться в оленью шкуру. Гунтас продолжал сверяться с показаниями реализатора, держась одной рукой за сани. Его жилетка, заботясь о здоровье своего хозяина, трансформировалась в роскошную шубу с длинными толстыми рукавами и огромным капюшоном, закрывшим не только голову, но и плечи транспортного работника. Не мудрено, что под такой защитой ему были не страшны ни мороз, ни ветер.

Росомаха, через какое-то время привыкнув к бешеным скачкам, успокоилась и, казалось, вообще уснула, лишь изредка подергивая ушами и негромко похрюкивая.

Примерно через час Гунтас попросил Кольку остановиться, чтобы сделать небольшой привал. Выпряг оленя, который тут же не спеша побрёл вокруг лагеря в поисках пищи. Растолкал росомаху, действительно крепко заснувшую, убаюканную дорожной качкой, и велел Валерке сбегать разведать обстановку. Тот нехотя слез с нагретой шкуры, спрыгнул с саней в снег и пополз к ближайшему холму, то и дело вытягивая шею и принюхиваясь. Забравшись на вершину, какое-то время вглядывался вдаль, после чего спустился с другой стороны и пропал из поля зрения.

– Где это мы? – покрутил головой Серёжка, осматривая всё тот же пустынно-заснеженный пейзаж. Если бы не длительная скачка с препятствиями, невольным свидетелем которой ему пришлось стать, мальчик бы подумал, что они вообще никуда не двигались.

– Уже близко к нужному нам месту. База находится на другом конце острова, вот и пришлось немного попутешествовать, – ответил Гунтас, извлекая из сумки несколько пузырьков с разноцветным песком внутри.