Вытоптанные следы вокруг дома могли бы рассказать совсем другую историю, если бы их не стер свежий снег. Сам дом представлял собой полуразрушенную развалину. Тут и там полыхали небольшие огни, все выгорело, опалилось и потеряло устойчивость.
Ноа не мог попасть внутрь дома, чтобы искать тело своего сына.
Ханна не могла разобрать его слов — крик, ругань, а затем рыдания, надрывные и полные скорби причитания, невообразимая боль, которая отражала ее собственную.
Она закрыла глаза, слезы заструились между ресницами. Жутко рассказывать человеку о том, что его сын умер. Майло висел на грани, но он еще не ушел. Но это все равно ложь.
Выбирать не приходилось. Ноа не мог обнаружить здесь Лиама и Бишопа. И Квинн тоже.
Он бы предал их, а Саттер и его люди убили бы их всех.
Через некоторое время наверху стало тихо. Ноа наконец ушел. Куда он пойдет или что будет делать, она не знала. Ханна жалела его, но ее жалость имела свои пределы.
Ноа доверился людям, которым, как он знал, нельзя доверять. Майло лежал в коме из-за решений Ноа, его бездействия и трусости.
Она не забыла этого. Ни на секунду.
Через несколько минут Бишоп спустился вниз, чтобы проверить жизненные показатели Майло, отрегулировать поток и сменить пакет для капельницы. Он прислонил свой АК-47 к ножке дивана и поставил несколько банок кокосовой воды.
— Молли прислала их с нами. Как только Майло очнется, мы сможем добавить немного соли для пероральной регидратации и регулирования уровня электролитов.
— Как он?
— Я ведь не настоящий доктор, но, насколько могу судить, у него гипотония. Его кровяное давление слишком низкое. В больнице ему бы ввели большую дозу гидрокортизона, чем мы можем, а также внутривенно декстрозу для понижения сахара в крови. Нам же остается только молиться. Молитва — это не пустяк.
— Спасибо, Бишоп. За все.
Бишоп опустился на край дивана, стараясь не придавить ноги Майло.
— Мне жаль, — мягко сказал он. — Я знаю, что слышать Ноа наверху было невероятно трудно для тебя.
Ханна молча покачала головой.
— Мне это, конечно, ненавистно, но так нужно. Мы расскажем Ноа правду, как только это будет безопасно. После того, как Майло очнется.
— Я надеюсь на это.
Бишоп посмотрел на Ханну, его глаза глядели доброжелательно и были полны сострадания.