С первого взгляда, ночью и издалека, их легко можно принять за ополченцев. И Лиам не собирался давать никому времени на разглядывание.
Лиам прижал приклад M4 к щеке и осмотрел местность через прицел. Как обычно, болела поясница, горели ребра, хотя в доме Виггинса он проглотил несколько таблеток ибупрофена. Он проигнорировал дискомфорт и сосредоточился на передней части дома.
Наружное освещение не горело, но переднее окно с правой стороны ярко светилось. Любой человек, находящийся внутри и пытающийся выглянуть наружу, вряд ли сможет рассмотреть что-то в ночи.
По словам Лютера, в доме находилось четыре охранника. Очевидно, они проводили большую часть ночи в столовой, курили и играли в покер. Один из них должен был проверять периметр двора каждые тридцать минут. Судя по последнему часу наблюдения, они этого не делали.
Охранник открывал дверь, отходил на несколько шагов, оглядывался по сторонам и спешил обратно в дом к своей карточной игре. Никто из охранников не проявлял особой бдительности или внимания к окружающей обстановке. На них не было ни бронежилетов, ни очков ночного видения.
Со своей точки обзора Лиам мог различить фигуры двух человек через переднее окно — оба сидели, предположительно в столовой. Они не двигались, наклонив головы, словно рассматривали карты.
По другую сторону стола, вне поля зрения, вероятно, сидели один или два человека. Скорее всего, но он не мог быть уверен.
Лиаму не хватало тепловизоров и очков ночного видения. Воздушной поддержки. Целой команды позади него.
Тем не менее он обязан справиться. Он много раз импровизировал в полевых условиях. Его этому учили.
Вдалеке послышался гул снегоходов, нарушив тишину. Патруль ехал по наезженной оленьей тропе в десяти ярдах за домом на юге. Лиам и Бишоп прятались вдоль западной стороны.
Данные Лютера совпали с наблюдениями самого Лиама. Во время своего короткого пребывания в «Винтер Хейвене» он делал мысленные заметки, изучая расписание патрулей, протоколы безопасности и слабые места.
В дополнение к охранникам склада оружия, шесть укрытий располагались на деревьях вокруг внешнего кольца домов, по охраннику со снайперской винтовкой в каждой башне.
Патрули ополченцев сосредоточились на периметре поселка, главной дороге и передних воротах. Два патруля по два человека в каждом — один пеший, другой на машинах, со сменой каждые четыре часа: в полночь, четыре и восемь утра.
Снегоходы объезжали внешний периметр примерно за десять минут. Пеший патруль придерживался дорог и совершал полный круг примерно каждый час, в зависимости от того, насколько холодной выдалась ночь и как быстро охранники хотели идти.
Патрули предпочитали не сходить с улиц, не проверяли отдельные дома. Они ленились и были плохо дисциплинированы.
Остальные ополченцы спали в своих постелях, готовясь к утренней атаке. К нападению, которое, по замыслу Лиама, никогда не состоится.
Лиам и Бишоп ждали, пока стихнет шум двигателя. Между пешим и машинным патрулями промежуток в восемь минут. Достаточно времени для того, что им нужно сделать.
Лиам достал свой тактический нож «Гербер МК II», наточенный до бритвенной остроты. Бишоп снял с предохранителя HK45 Тактикал, который Лиам забрал у одного из убитых ополченцев после засады.
Бишоп накрутил глушитель. Крупный Аттикус был на удивление быстр, его движения отличались практичностью и эффективностью. С глушителем HK45 больше походил на короткую винтовку, чем на пистолет.
— Я знаю, что уже спрашивал тебя раньше, — произнес Лиам. — Мне просто нужно убедиться, что с твоей совестью не возник никаких проблем.