- А разбоя того в городище тоже ты убил, а, Горелый? – крикнул Кокарев. – Боялся, что я узнаю, как ты с ворами брагой торгуешь? Кто твои подельники, вражина?
- Ничего не знаю, - пискнул Горелый. – Никого не убивал!
Троекуров покачал головой.
- Вот ведь какой бардак у тебя в отряде был, Григорий Иваныч. Теперь сам видишь.
Кокарева трясло. Он то и дело касался пальцами рукояти самопала и тут же отдергивал руку.
- Ты, Григорий Иваныч, не беспокойся, - сказал Троекуров с благодушным видом победителя. – Поживи до весны в Мангазее, на своем острожном дворе. Обещаю полное довольство и уважение. А потом до Москвы двинешь, за новым назначением. Сопроводительную грамоту напишу. Хорошую. Забудем былые обиды.
Кокарев сплюнул и отвернулся.
- И тебе, дьяк, тоже следовало бы вернуться. Нечего по пустошам с дикарями шастать. Если хочешь, могу пару стрельцов в услужение дать. Будешь их посылать за сведениями.
- Спасибо, воевода, но вряд ли стрельцы в этом деле помогут. Я как-нибудь сам.
Троекуров помрачнел.
- Ну как знаешь. Спускайтесь уже. Нечего на пригорке торчать. Скоро мы с этим сбродом покончим и в обратный путь двинемся.
- Покончишь ты с ним, как же, - проворчал Кокарев. – Кишка тонка. Как хочешь, дьяк, но в Мангазею я пока не вернусь. Полгода жить на поводке у этого самодовольного кота мочи не хватит.
- И что ты намерен делать?
- Не знаю. Может до Тобола добраться, у меня с тамошним воеводой отношения хорошие.
- Даже для этого корабль нужен.
- Нужен, - проворчал воевода, мрачно разглядывая красно-черные борта сидящей на мели лодьи. Десяток воров прижимались к просмолённым доскам, кто лежа, кто сидя на кортах. Макарин приметил у двоих по самопалу, остальные были при топорах и саблях. С оружием у воров было небогато.
- Отсюда прострел хороший, - задумчиво сказал Кокарев. – Всех разбоев как на ладони видно. Ручницы не достанут, а пушка вполне может, если ее на холм поднять. Вот ведь Троекуров, даже на это у него мозгов не хватило. Лупит с дури по бортам, только ядра изводит. На что надеется?.. Иван Михалыч! – Троекуров снова поднял голову. – Когда в нашей с тобой дрязге приказные разбираться начнут, твое слово будет против моего. И уж куда кривая вывезет, сейчас предугадать сложно. Может тебя послушают. А может и меня.
Троекуров пожевал губами, размышляя. Спросил:
- Ты хочешь что-то предложить?
- Я поддержу на разборе твое слово. Скажу, что действовал ты наилучшим образом, без задней мысли.
ebooksa