Костяное веретено

Только сейчас стало заметно, как сильно прогорел фитиль. Горячая капля воска скатилась на ладонь, и Фи зашипела, уронив свечу. Та покатилась по холодному полу, отбрасывая тени на образы Пряхи. Фи опустилась на колени, чтобы подхватить огарок, пока тот не погас.

Ее рука неожиданно наткнулась на ладонь Шиповника. А затем, как ни странно, он поднял свечу.

— Твоя магия уже восстановилась? — изумленно спросила Фи. Ей-то казалось, беготня с ней на загривке должна была больше измотать принца.

— Чем ближе мы к Андару, тем я сильнее. Смотри.

Шиповник осторожно подул — и пламя погасло. На мгновение они погрузились во тьму, холодный воздух окружил Фи, ей казалось, на нее смотрят сотни глаз Пряхи. Затем из пальцев принца вырвался другой вид света, как будто Шиповник держал в ладони лепесток чисто-белого пламени. Искры плясали в воздухе, словно заколдованные светлячки.

— Ух ты. Это так… полезно, — выдохнула Фи, представляя, сколько заброшенных мест и чудесных скрытых уголков мира сумела бы исследовать вместе с таким напарником.

Шиповник рассмеялся, и сладкий, теплый звук прогнал тени.

— Ага. Полезно. Наконец-то я нашел путь к твоему прагматичному сердцу. — Он с улыбкой наклонился к Фи. — Признайся: я начинаю тебе нравиться, совсем немного.

Она слишком явственно сглотнула, глядя в глаза принца, которые сверкали, как полночное небо.

— Конечно нет, — прошептала Фи, но как же было трудно уговаривать себя, когда Шиповник творил такую прекрасную магию.

Глава 16. Шиповник

Шиповник сидел в белой башне, на краю кровати с балдахином, баюкая темно-красную розу. Это был символ первой королевы Андара, символ связующей магии, что хранила его здесь, символ его сестры Камелии.

Все в этой комнате напоминало о ней: от пьянящего аромата роз до моря цветов, окутывающих его, как подношения в могиле. Из-за проклятия Шиповник потерял так много людей, но по сестре скучал больше всех. Он знал, что она, должно быть, уже мертва, ведь прошло столько времени. Однако ее облик, запечатленный в холодном камне, вызывал острую боль, как будто кто-то что-то вырвал из груди. Камелии больше нет, а розы в этой башне, пожалуй, последнее проявление ее магии — самой драгоценной магии, которую он когда-либо знал.

Принц осторожно повертел розу в руке, стараясь не уколоться.

Камелию всегда тянуло к растениям. Роза была не только ее символом, но и сутью. Для сестры плести цветочную корону было все равно что плести заклинание живой магии, крошечные цветы распускались еще до того, как она заканчивала. С помощью связующих чар Камелия могла накладывать заклинания навеки, создавая нерушимую клятву или запечатывая проклятую реликвию в клетке из корней деревьев. И все же ничто не доставляло ей такого удовольствия, как исполнение желаний брата.

Для народа Андара она была главой ордена Священной Розы и исключительным талантом даже по меркам представителей королевской семьи. Ее назвали одной из Великих ведьм, когда ей было всего одиннадцать. Но для Шиповника Камелия была чем-то большим.

Сестрой. Матерью. Лучшим другом. Руками, которые утешали его, когда он просыпался из-за кошмаров, задыхаясь от слез, представляя Пряху в каждом темном углу. Именно Камелия пообещала, что найдет способ спасти брата. Камелия, которая любила его, несмотря на проклятие. И он потерял ее навсегда.

Роза вздрогнула от прикосновения принца. Вдруг он понял, что шторы тоже качаются, прозрачная ткань дрожит, словно от легкого ветерка.

Шиповник озадаченно уставился на занавески. Что за нелепица. Это место оставалось неизменным сто лет. Но следующий порыв ветра принес снизу голоса.

Невозможно. Он один. Он всегда был один.