— А ты сам как думаешь?
— Но почему? Почему она?..
— Потому что ты не мой сын, — последовал резкий и жгучий, как порез бритвы на щеке, ответ. — А еще потому, что на тебя были планы.
— На меня?
— С самого твоего рождения, — ответила Мегана. — Было время, когда она тебя любила. В самом начале. А потом наша мамочка Джина совершила свою злейшую подлость. Она… изменила тебя. За это Корделия от нее и избавилась. Но ты остался… и она пыталась — как бы мне ни было горько это признавать! — пыталась тебя любить, но у нее не выходило, а с годами все становилось лишь хуже. Со временем она стала уже просто ждать. Ждать того момента, когда тобой можно будет воспользоваться. И она почти дождалась — сегодня шабаш. Но я… Я была рядом. Я всегда тебя…
— Прости. — Виктор поднял руку и потянулся к тетушке. Возвращенные воспоминания вернули и чувство — он ее любил, по-настоящему, как родную мать — намного сильнее, чем мать. — Прости меня, я не…
— Не смей! — Мегана вздрогнула, и в ней вновь проснулся старый знакомый зверь. И зверь этот оскалил клыки. Зверь этот был начисто лишен сентиментальности. Он был в ярости из-за мгновения собственной слабости. — Это ничего не меняет, мальчишка. Сегодня вечером все сыграют свои роли…
Виктор опустил руку и сжал зубы.
— И она отдаст Сашу Иерониму?
— Да.
Он понял, что Мегана снова закрылась. Что ничего не расскажет, как ни проси. Но он должен был узнать! То, что Сашу готовили в качестве жертвы, подтвердилось, но было еще кое-что… Его странное наблюдение.
— Я все знаю о ее отражении, — сказал Виктор. — Ловко придумано! — На самом деле он вовсе не знал, что именно было придумано, но очень надеялся, что тетушка этого не заметит. — Я только не могу понять почему? Почему мама так поступила?
— Разве не ясно? — Мегана утомленно вздохнула. — Корделия не хотела рисковать. Иероним мог проснуться раньше положенного срока и попытаться самолично заполучить жертву. Поэтому она и поменяла местами твою драгоценную Сашу и ее отражение.
Опасения Виктора сбылись — они заколдовали ее. Правда, ожидал он совершенно иного и… И тут до него дошло. Он вспомнил ту резкую перемену в Саше, как будто она неожиданно умерла, при этом с виду оставаясь живой. Вот что с ней случилось на самом деле!
— Мама заперла ее в зеркале так же, как и папу, а мне осталась…
— Пустая оболочка, — подтвердила Мегана. — Отражение, которое не может ничего делать по-настоящему.
— Она жива? — дрогнувшим голосом спросил Виктор. — Прошло целых семь лет!
— Жива. Пока что. Прямо как Белоснежка…
Виктор застыл как вкопанный.
«Что? Белоснежка? При чем здесь… — Внезапно в голове будто связались разорванные прежде ниточки: — Черный дом, гроб и ключ… Гроб… Стеклянный гроб Белоснежки… Черный гроб в Черном городе. Кристина! Она ведь узнала именно то, что нужно. Вот только не о том человеке… Она спрашивала у чудовища про папу, но то сказало ей про…»