— Ты не понимаешь… — начал Чарли.
— Чего это я не понимаю? Того, что ты просто струсил?
— Нет. Мисс Мэри не поможет, я знаю.
— Что? — прищурился Томми. — Почему это?
— Ее сейчас нет в школе, а искать ее… ну, на это ведь целый день уйдет, верно?
— Хватит.
Томми глядел на друга со злостью и подозрением.
— Что «хватит»? — не понял Чарли.
— Ты выдал себя, — заявил Томми. — Причем уже давно. Ты солгал.
— Правда? — Сейчас Чарли походил на человека, которого поймали на вранье и который мучительно пытается понять, на каком именно. — Когда это?
— Почему ты избегаешь мисс Мэри? — спросил Томми.
— Отвали! Я тебе уже сказал, что…
— Да, ты сказал, что она твоя родственница, что она не в ладах с твоей мамой и тому подобное, да?
— Ну… да, — ответил Чарли осторожно — он еще не понимал, к чему ведет его друг.
— Вот только мисс Мэри — это моя тетушка Клара.
И тут Чарли выдал себя окончательно. Нет, он не признался, даже не отвел взгляд: он нервно моргнул, как моргают только хорошие вруны, когда их застают врасплох, — едва заметно. Но когда ты пристально следишь за реакцией такого человека, это «едва заметно» становится «очень заметно».
— Уже понимаешь, да? — спросил Томми. — Если мисс Мэри — это моя тетушка Клара, ведьма, сменившая обличье и прикидывавшаяся нашей учительницей, то как в таком случае она может быть твоей родственницей? Ведь мисс Мэри на самом деле не существует.
И тут Томми понял, что припер друга к стене. Чарли перестал выглядеть как Чарли. Нет, он по-прежнему с виду оставался собой, скорее он перестал вести себя как ребенок. Его взгляд мгновенно потяжелел, и в нем появилась будто бы некая таинственность.
— Что молчишь? — спросил Томми. — Будешь отпираться, Чарли?
И тут друг сказал такое, чего меньше всего можно было ожидать. Он сказал: