Костюм обошел машину и повернул серебристую ручку под запасным колесом, прикрепленным на торце кузова, а затем поднял крышку вместе с колесом. Из багажного отделения шофер начал извлекать лакированные чемоданы и шляпные коробки.
— Какой позор! — задорно воскликнула Скарлетт. — Мой шофер привлекает к себе больше внимания, чем я сама! Кажется, мое время уходит!
Виктор смутился и сделал гостье приятное: уставился на нее во все глаза. Тетушка вызывала у него трепет, он вдруг почувствовал себя крохотной полевкой, оказавшейся в поле зрения немигающих желтых глаз огромной совы.
Скарлетт Тэтч была высокой и стройной, одного роста с ним, поэтому Виктор был не слишком уверен в своей победе, если сейчас случится драка. А то, что эта женщина готова драться за внимание к собственной персоне, он не сомневался.
Еще бы, если учесть ее кроваво-красное облегающее платье и туфли в тон — вечерний туалет под цвет автомобиля: казалось, это не женщина вышла из машины, а всего лишь изящная деталь вдруг от нее отделилась. Медно-рыжие волосы тетушки были уложены по последней моде, длинные и острые булавки держали широкополую шляпу с дымчатой красной вуалью.
Выглядела мадам Скарлетт Тэтч великолепно и вроде бы не собиралась бросаться с кулаками на неловко топчущегося возле машины Виктора. По крайней мере, пока.
— Винсент, да? — спросила Скарлетт с лукавым блеском в глазах — она прекрасно помнила, как его зовут.
— Виктор, — поправил Виктор.
— Что ж, Винсент… — Скарлетт многозначительно кивнула на свои чемоданы, и Виктор в очередной раз подивился вместительности ведьмовских багажников: на тротуаре стояло около дюжины огромных чемоданов, кофров, футляров и коробок.
— Тетушка Скарлетт… — начал Виктор неловко — он не знал, как заговорить с гостьей о том, ради чего, собственно, и выскочил на улицу, пытаясь перехватить ее прежде, чем она войдет в дом. — Я бы хотел… э-э-э…
— Чаевые? — удивленно приподняла бровь Скарлетт.
— Вовсе нет! — возмущенно ответил Виктор. — Вы ведь моя тетушка! Какие еще чаевые?!
— В таком случае…
— Я знаю о вашей переписке с моим отцом, — выпалил он.
Виктор знал, что с этой женщиной пройдет лишь вот так: огорошить ее, заставить замереть от неожиданности и хотя бы на мгновение приопустить маску великолепия и неприступности. Но он и не предполагал, как резко и неожиданно это прозвучит.
— Неужели? — лицо Скарлетт, проглядывающее под вуалью, приобрело недоброе выражение. Ее глаза сузились, кожа натянулась на точеных скулах. — Я никому не пишу писем. Это мне все пишут.
Несмотря на высокомерный ответ тетушки, Виктор попытался еще раз:
— Я знаю, вы относитесь к нему с теплотой, но…
— Но она не распространяется на тебя, — отчеканила Скарлетт, чем вроде бы признала то, о чем говорил Виктор, хотя… с этой женщиной сказать наверняка было нельзя.
— То есть вы не спорите с тем, что вам есть до него дело?