Стинг. Сломанная музыка. Автобиография

22
18
20
22
24
26
28
30

Я опробовал велик по пути к Томми, живущему в микрорайоне, застроенном муниципальными домами, в полутора километрах от нас. Весна, все свежее и новое, а мой велосипед – это символ приключений и побега. Я ставлю обновку у стены дома Томми рядом с кухонной дверью с облупившейся краской.

Захожу на кухню.

«А Томми дома?»

«Томми смотрит телевизор, – отвечает его мать. – Он сегодня не в лучшем расположении духа».

Предупреждение меня не останавливает, и я вхожу в гостиную. В комнате темно, шторы задернуты, Томми сидит в кресле, уставившись в растр, телевизионную испытательную таблицу. Это набор черно-белых диагональных и горизонтальных линий. Днем по ТВ показывают только его, это, как я подозреваю, нужно только телевизионным техникам для настройки современных технологий, несущих новый мир в наши гостиные.

Томми не отвечает и продолжает напряженно смотреть на экран. Его губы плотно сжаты. Потом я обращаю внимание на его красные глаза и опухшие веки.

Из кухни в гостиную входит его мать.

«Томми, в чем дело? Поздоровайся со своим другом».

«Заткнись!»

Я морщусь. Очень неприятная сцена. Его мама поворачивается в мою сторону.

«Этот крутой парень плакал, потому что не получил стипендию и не пойдет в среднюю классическую школу».

«Заткнись, я сказал!» – орет Томми.

Обстановка накаляется, все может закончиться рукоприкладством, но его мать не собирается молчать, потому что теперь у нее есть публика.

«Ага, сам виноват: в школу не ходит, изображает из себя пижона, сигареты курит и бог еще знает чем занимается. Но расплакался, когда получил результаты. Ведь так?»

«Заткнись, бл. дь».

«Не наглей, ты еще не настолько большой, чтобы я не смогла тебя ударить!»

«Да отъ. бись от меня!»

С этими словами Томми вскакивает из кресла и стремглав пересекает комнату. Он кинематографично останавливается в дверном проеме на кухню и медленно поворачивается в мою сторону.

«Ну, ты идешь или что?»

Понурив голову, я иду за ним, мечтая о том, чтобы стать невидимым.