— Он крепко заперт в сарае, — не отрываясь от чтения, проговорил Фентон, как-то несильно озаботившийся безопасностью подопечной. Без темной магии каждый следующий фолиант он подвигал ко мне кончиком пальца, прося открыть.
— Ей восемнадцать?
— Почти, — коротко ответил ведьмак.
— Как ты вляпался в договор с ребенком? — не удержалась я. — Вы же его подписываете кровью.
— Какая пошлость, госпожа светлая чародейка. Ты начиталась книг из темных времен? — нарочито сморщился он. — Мы же цивилизованные люди.
— Понятно. Значит, кровью, — с иронией заключила я.
— Да.
Я помолчала, перелистнула страничку, но все-таки спросила:
— Зачем ты взял темную прислужницу?
— Считаешь меня злодеем? — Он бросил быстрый взгляд.
— Ну добро и благодать темные не сеют.
— Конечно, это привилегия светлых. — Фентон откинулся на спинку стула. — Видимо, ты еще его не почувствовала?
— Что именно?
— Зов темной силы.
— Мрачно звучит.
Невольно я прислушалась к себе. Хотелось упокоить орущего оленем Дюка, выставить всех соседей, забрать деньги Нильса у пресветлого и еще мятного чая. В общем, самые обычные желания отошедшей от дел светлой чародейки. Проклинать никого не тянуло.
Хотя вру, я была не прочь зачаровать Таниту неподвижностью, чтобы перестала топтаться на пару с Йосиком по грядкам. Но это тоже естественное желание любой хозяйки, еще не приведшей в порядок свой священный огород.
— Темная магия отличается от светлой, — проговорил ведьмак. — Она всегда требует плату за серьезное колдовство. Деньгами, душами, служением. Цена разная. А Таните Эльбе в тринадцать лет нужно было очень большое чудо.
— Удалось?
— Она же выжила, — хмыкнул он и, помолчав, добавил: — И почти пять лет я ращу непослушного ребенка. Недавно она назвала меня батей.