Не злите добрую колдунью

22
18
20
22
24
26
28
30

— Он крепко заперт в сарае, — не отрываясь от чтения, проговорил Фентон, как-то несильно озаботившийся безопасностью подопечной. Без темной магии каждый следующий фолиант он подвигал ко мне кончиком пальца, прося открыть.

— Ей восемнадцать?

— Почти, — коротко ответил ведьмак.

— Как ты вляпался в договор с ребенком? — не удержалась я. — Вы же его подписываете кровью.

— Какая пошлость, госпожа светлая чародейка. Ты начиталась книг из темных времен? — нарочито сморщился он. — Мы же цивилизованные люди.

— Понятно. Значит, кровью, — с иронией заключила я.

— Да.

Я помолчала, перелистнула страничку, но все-таки спросила:

— Зачем ты взял темную прислужницу?

— Считаешь меня злодеем? — Он бросил быстрый взгляд.

— Ну добро и благодать темные не сеют.

— Конечно, это привилегия светлых. — Фентон откинулся на спинку стула. — Видимо, ты еще его не почувствовала?

— Что именно?

— Зов темной силы.

— Мрачно звучит.

Невольно я прислушалась к себе. Хотелось упокоить орущего оленем Дюка, выставить всех соседей, забрать деньги Нильса у пресветлого и еще мятного чая. В общем, самые обычные желания отошедшей от дел светлой чародейки. Проклинать никого не тянуло.

Хотя вру, я была не прочь зачаровать Таниту неподвижностью, чтобы перестала топтаться на пару с Йосиком по грядкам. Но это тоже естественное желание любой хозяйки, еще не приведшей в порядок свой священный огород.

— Темная магия отличается от светлой, — проговорил ведьмак. — Она всегда требует плату за серьезное колдовство. Деньгами, душами, служением. Цена разная. А Таните Эльбе в тринадцать лет нужно было очень большое чудо.

— Удалось?

— Она же выжила, — хмыкнул он и, помолчав, добавил: — И почти пять лет я ращу непослушного ребенка. Недавно она назвала меня батей.