Не злите добрую колдунью

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нельзя, — рыкнула я. — Замри.

Глаза постепенно привыкали в темноте. Оцепенелый Том валялся на земле, Дюк сидел на корточках, готовый прыгнуть, как огромный зверь, и вцепиться жертве в горло. В общем, замерли все. И даже мужики за спиной перестали голосить.

— Фу, — скомандовала я.

Дюк утробно и недовольно зарычал.

— Ко мне.

Кровожадный монстр опять огрызнулся.

— Кому я сказала?

Он тихонечко разогнулся и потрусил в мою сторону.

— Он меня едва не сожрал, — истерично завопил архивариус. — Я чуть не стал кормом.

Умертвие резко повернуло голову и рыкнуло, заставив стонущего парня прикусить язык. Понятия не имею, почему из толпы народа он выбрал именно худого, как оглобля, архивариуса. Может, стоял ближе или пах вкуснее других. А может, просто чем-то не понравился.

Я от души шлепнула Дюка ладонью по лбу, и в разные стороны вырвался дымок темной магии:

— Да прекрати ты стращать народ.

В тишине кто-то тихо и очень испуганно проговорил:

— Госпожа чародейка, он что, ручной?

Полагаю, сегодня случится ночь тавернщика. Лихие охотники на умертвий устроят поминки по прошлой жизни, неожиданно разделенной на "до" и "после" страшной минуты, когда все узнали, что умертвия можно дрессировать. Как бы в Круэле не началось поветрие, и юные дамы вместо собачек не стали заводить кровожадных Дюков.

С Фентоном мы встретились на развилке торгового тракта. Широкий и накатанный путь уходил в сторону соседнего Веспока, а узкая одноколейка тянулась между полей и расходилась тонкими лучами к фермерским жилищам. Один такой, разбитый и перекрытый кустами, тянулся к чародейскому участку.

— Где нашла? — спросил ведьмак, оглядывая Дюка с кляпом в пасти. Я вела умертвие за веревку, замотанную на связанных лапах.

— На кладбище, — буркнула я.

— Как прошло?

— Не заставляй меня вспоминать этот круэльский позор, — вздохнула я. — За Дюком гналась толпа мужиков.