— Я не виноват, — немедленно снял с себя вину Нильс, видимо, где-то чуточку понимающий, что с заклятиями слегка напортачил. — Колдовал, как меня учили.
Ведьмак развернулся ко мне всем корпусом. В глазах горела ненависть.
— Хорошая идея, говоришь? — прорычал он и указал в трясущегося школяра не менее трясущимся от ярости пальцем. — Без году чародей? Уверен, конец света в итоге начнется с хорошей идеи, которая придет в твою голову.
Нильс вжал шею в плечи и начал бочком продвигаться ко мне за спину. Так обычно прятался Йосик, когда понимал, что дело плохо, и ему грозит вечный беспробудный сон.
— Понятно, что дом жалко, но ты же не планировал здесь оставаться надолго… — примирительно подняла я руки. — Или планировал?
— Светлые, прокляну… — в тихом бешенстве, грозящем перерасти в бешенство неудержимое, процедил Фентон и двинулся в сторону разрушенного жилища.
Я пожала плечами и, подхватив грязный подол, отправилась к своему. Нильс, пыхтя, поплелся за мной следом. Он ступал тяжело, под его ногами хрустели сломанные ветки.
— Разве мы не должны ему помочь? — спросил он.
— Проклянет, — равнодушно бросила я.
— Понимаю… — промычал Нильс. — Мы ему уже достаточно помогли.
В доме царили тишина и темнота. После сухой грозы домашняя нечисть не подавала признаков жизни. Щелчком пальцев я зажгла свет и поморщилась: после ночной мглы даже бледная магическая лампа показалась демонски яркой.
— Госпожа Агата, а можно очень личный вопрос? — жалобно протянул Нильс, остановившись на пороге.
— Что еще? — повернулась я к нему.
Со школяра успел слететь чрезмерный столичный лоск. Скажу больше, Нильс выглядел оборванный и ободранным. В прямом смысле этих слов. После боя с колючей малиной поперек левой щеки тянулись длинные царапины, а на грязных брючинах торчали репьи. Я и не догадывалась, что у меня где-то вызрел репейник.
— Где я буду спать? — замявшись, спросил Нильс и почесал обожженную крапивой руку.
— Ты хочешь спать в здесь? — удивилась я.
В моем идеальном плане, в котором не было разрушено ни одного дома, сразу после обряда школяр отправлялся по направлению к Круэлу и не занимал место в доме, рассчитанном на одинокую чародейку с нечистью в форме мебели.
В лице Нильса появилась неподдельная паника:
— Но не могу же я лечь на улице.
— Там широкая скамейка возле забора, — любезно подсказала я.