Проситель прошагал мимо нас расстроенный. Видимо, не добился того, что хотел. Полагаю, сегодня пресветлый мучился дурным настроением.
— Светлая чародейка Агата Истван, — призвали меня.
— Помоги нам боже, — пробормотал Нильс и только из-за моего выразительного взгляда не стал осенять себя божественным знаком, хотя уже занес руку.
Мы вошли. Дверь захлопнулась.
Я встала в центре зала. Школяр, крутивший головой, едва на меня не наскочил и с виноватым оханьем пристроился плечом к плечу.
— Назад, — тихо процедила я.
— Чего? — растерянно хлопнул он глазами.
— На шаг назад, — едва слышно объяснила ему тонкости замкового этикета.
— Ох, извините, — вспыхнувший от конфуза Нильс попятился и снова повторил, обращаясь уже к зрительному залу: — Простите, пожалуйста.
Наконец мы преодолели расстановку.
— Приветствую пресветлого, — спокойно произнесла я. В общем-то, эффектное появление мы уже смазали, можно не кичиться.
Некоторое время мы с отцом разглядывали друг друга. И знаете? Портрет в холле врал. Демоны дери, пресветлый подретушировал собственный портрет, потому что за три года у него действительно появилась седина и в волосах, и в бороде, а от носа к уголкам рта прочертились глубокие складки.
Его помощник поднялся из-за стола и начал зачитывать по дрожащей бумажке, что меня обвиняют в халатном служении ковену. Конечно, монеты, утекающие мимо казны, были совсем ни при чем. Ни капельки. Но умертвие, напавшее на человека посреди бела дня, возмутило даже бывалых магов, и все требовали наказания.
— Вам есть что добавить? — спросил помощник, дочитав до конца.
— Ночью.
— А? — сбился помощник.
— Ради исторической точности в летописях ковена, монстр ходил по кладбищу ночью.
Мужчина нервно покосился на пресветлого, прочистил горло и произнес сакраментальную фразу:
— Вам есть что сказать в свое оправдание?
— Умертвие упокоено, — только и ответила я.