В этом странном месте силы быстро покинули меня. Нога попала в трещину – я упала, больно ушибив колено. Предательские слёзы вскипели на ресницах, в груди заклокотало сбитое дыхание.
Голос прозвучал у меня в голове. Он был глубоким, бархатистым, пробирающим до мурашек. Я вскинула голову: прямо передо мной возвышалась каменная пластина, похожая на зеркало, с обеих сторон впаянная в сростки длинных алых кристаллов.
Её ведь здесь не было, я точно помню! Он появилась только что!
Подобравшись, я встала на ноги. С замиранием сердца приблизилась. Алые глубины манили заглянуть в них.
Туман расступился, хотя не было даже слабого ветра. Здесь, в этом безветрии и безмолвии, остановилось само время.
Из отражения на меня глядела… я сама.
От неожиданности я дёрнулась назад и неуклюже плюхнулась на выросший прямо из земли камень. Это отражение! Оно говорило со мной! И жило совершенно самостоятельной жизнью.
– Матерь? Ты? – спросила, обмирая и чувствуя, как холодеют пальцы.
Легко сказать, не бойся. Впервые в жизни я разговаривала с древним божеством. Все мысли и слова, что собиралась сказать, перепутались в голове. В глубине души я предполагала, что встречу здесь Матерь Гор, древо – это её тело и душа, но что попросить, что произнести теперь?
Ужасно непривычно было видеть собственное лицо, смотрящее на меня со снисходительной улыбкой. У него была совершенно чужеродная мимика. Это что, богиня так шутить изволит?
Она задавала мне вопросы, но я чувствовала, что Матерь Гор и сама всё знает. Просто проверяет меня, испытывает.
– Нет, Матерь. Бессмертие мне не нужно, – я помотала головой. – Если позволите, у меня будет к вам просьба…
С этими словами я упала на колени и прижала ладони к груди. Пока богиня не успела ничего возразить, и пока я сама не лишилась чувств от страха и охватившего тело трепета, зашептала скороговоркой:
– Пожалуйста, Матерь Гор, останови то безумие, что творится наверху!
Перед мысленным взором вспыхивали страшные картины, а сердце болело за Ренна. Но чутьё подсказывало – мой лестриец жив.
Пока ещё жив.