– Кто сказал?
– Я сказала, – усмехнулась Надя. – Ладно, не переживай, о себе можешь скромно умолчать. Что там с Ником?
– Да ты знаешь… Не могу сказать, что на него прямо уж так вешались. Но и без внимания Ник обычно не оставался. Не писаные красавицы, конечно, но Колька вообще не слишком разборчив в плане женской красоты.
– Натуральный звероящер, – прокомментировала Надя.
– Угу. Самое удивительное, что этот звероящер умудрялся каким-то непонятным образом будить практически во всех девушках неконтролируемый инстинкт гнездования.
– Это как?
– Ну да, ты не в курсе. У сестёр Соловьёвых он же априори отсутствует, – ухмыльнулся Вик, ловко увернувшись от брошенного полотенца.
– Это ты, типа, жалуешься?
– Это я, типа, восхищаюсь. И, вообще, я всем доволен, и не обо мне речь. Просто вот видел неоднократно, как это происходит. Спустя некоторое количество времени после знакомства с нашим дорогим доктором девушки начинают беспокоиться, как у Коленьки повязан шарфик, и не застудил ли мальчик горлышко. И все ли пуговки на месте на рубашке, а если вдруг нет, то тут же рвутся пришивать. Вечно ему таскали всякую снедь из дому, пирожки, булочки домашние и прочее – это он мне сам про своих сокурсниц рассказывал. Норовили затащить домой и познакомить с папой. Хотя на этапе знакомства с папой Ник обычно растворялся в синей дымке.
– Интересный эффект…
– И не говори. Колька по какому-то непонятному парадоксу вызывает у большинства дам желание срочно забиться к нему под крыло, быстренько окольцевать и свить с ним гнездо. Не знаю, что в нём такого. Причём сам он ни малейшей склонности к витью гнезда не имеет и никогда не скрывал этого, что характерно. А девчонкам это всё было до одного места – все так и норовили…
– Что значит «нет склонности к витью гнезда»? Наш доктор собирается всю жизнь бобылём прожить?
– Почему всю жизнь? У него же план составлен – что и в каком возрасте он делает. Институт, ординатура, работа, потом аттестация, получение категории, потом снова работа, снова аттестация, получение другой категории. Где-то там еще у него в планах была работа на кафедре и защита кандидатской, но я уже не уверен.
– А где там у него женитьба в этих планах? После пенсии?
– По-моему, между получением второй и первой категории. В общем, после тридцати. Не сомневаюсь, что у него и перечень требований имеется к будущей супруге. Включая санитарные нормы и допуски.
– Н-да. Случай запущенный. Слушай, вот я не уверена, что Любка захочет проверять, как у Николеньки повязан шарфик и все ли пуговки пришиты, а также ждать его первой категории.
– Да, ты права. Это просто совпадение, а мы тут напридумывали бог знает что.
Надя кивнула, но уверенности в ее взгляде не было.
Люба не хотела праздновать день рождения. Вообще. Но ее не спросили. Маринка, закадычная подружка со школьных времён, попробовала сначала усовестить строптивую именинницу, а потом просто взяла дело в свои изящные, но крепкие ручки. Любу поставили перед фактом: еда из ресторана на дом заказана, гости приглашены, а от тебя, Любаша, требуется одно: быть ослепительной. Это Люба умела. Но категорически не хотела, да только выбора ей не оставили. Даже родители оценили Маринкину затею, и на вечер пятницы любезно освободили квартиру, уехав нянчить Ванечку, пока Наденька с мужем выгуливают новое Надино кольцо в ресторане, празднуя единолично Надин день рождения.
Любе звонить сёстрам и поздравлять каждую с днём рождения оказалось неожиданно трудным. Чужое благополучие: тёплое семейное счастье Нади, смешливая беззаботность Сони вызывали чувство собственной ущербности. И снова остро хотелось жалеть себя. Но не сегодня же. Сегодня гости, праздник, день рождения. Будь он неладен! А она сама хочет сейчас к жару горелки, к чуду живого стекла, которое становится послушным под твоей рукой и дыханием. Егор говорил ей, что она такими темпами скоро станет настоящим мастером. Люба отмахивалась, но единственное место, где она теперь жила по-настоящему, была именно мастерская Берковича. У Любы всё получалось. Она не понимала, как это происходит, но в какой-то неуловимый момент Люба просто начинала