– И тут Штирлиц понял, что явка провалена, – после паузы хмыкнул Ник.
– И тут Беркович понял, что полгода назад был в шаге от крупных неприятностей для своего здоровья, – в тон ему ответил Егор.
– Ребята… – Люба растеряна. – А что происходит?..
– Всё в порядке, солнышко! – сказал Ник деланно бодро. – Егор, рад знакомству! – Он крепко пожал руку Берковичу. – Извини, торопимся страшно, в другой раз пообщаемся.
– Коля!
– Пойдём, пойдём. Всё по дороге объясню!
Егор с улыбкой смотрит вслед удаляющейся и бурно жестикулирующей парочке. Метров через двадцать они останавливаются и начинают целоваться, точнее, он целует ее, сломив легкое сопротивление. Завидовать чужому счастью нехорошо, но сейчас Егор все-таки немного завидует.
– Почему ты не рассказал мне, что знаешь Егора?
– Ну… потому что мне было стыдно.
– Тебе не бывает стыдно!
– Как видишь, иногда бывает. Я просто тогда… метался, как зверь раненый. Не понимал, что делать. Не знаю, зачем с Егором встретился. Думал, пойму что-то.
– Понял?
– Угу. Что хочу набить ему морду. И что ты у меня очень талантливая девочка.
– И кто ты в этой ситуации?
– Как обычно – дурак.
Люба улыбнулась. Она просто не может на него сердиться – такое вот патологическое состояние.
– А мандаринка-то где? Дома оставил?
– На работе. Она всем в ординаторской настроение поднимает.
Когда ни у нее, ни у него уже нет сил сдерживаться, и они наконец-то становятся одним целым, он заводит ее руки ей за голову. И удерживает всё время, пока любит ее.
– Что за первобытные инстинкты? – спросила Люба после, пристроив голову ему на плечо. – Зачем ты мне руки фиксируешь? Боишься, что сбегу? Что-то не так сделаю?