– Ник!
– Если ты чего-то хочешь, – продолжает он упрямо, – скажи мне. Только скажи прямо – я сейчас просто не в состоянии гадать.
Она выдыхает ему тепло в шею. И после паузы шепчет:
– Единственное, чего я хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Мне уже хорошо.
– Угу, прямо невооружённым взглядом заметно. – Она поднимается на локте, смотрит внимательно и вдруг начинает покрывать мелкими, лёгкими поцелуями его лицо – упрямый подбородок, щёки, темно-рыжие брови, лоб. И шепчет между поцелуями: – Хочу, чтобы тебе было хорошо, любимый мой, хороший мой. Хочу. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Чтобы ты забыл про плохое и тяжёлое. Хочу. Всё будет хорошо, поверь мне. Люблю тебя.
А потом их губы встречаются и…
– Не надо… – говорит она, как только они отрываются друг от друга. – Ты устал. Просто полежи, а я поглажу тебя по голове. Вот так. Вот так.
– Хочу тебя. Пожалуйста…
– Точно?
– Точно, – кивает он. – Только можно… я буду сегодня снизу?
Люба мгновенно понимает, о чём он. И не думает отказывать.
Она выполняет его работу, то, что обычно делает он. Целует, ласкает, возбуждает, заводит его. Раздевает. И не только раздевает – одевает тоже. В первый раз он отдаёт всю инициативу в ее руки. Лишь вздрагивает от ее немного неумелого обращения с изделием из латекса. Но со второй попытки у Любы получается. Она опускается на Ника, ложится сверху. Целует его лицо, обнимает руками и не только – всем телом обнимает, согревает, дарит тепло и нежность, двигаясь неторопливо. Давая ему возможность сейчас просто наслаждаться и быть любимым.
В конце концов, звероящер в Нике проснулся. И Люба оказалась на спине, под ним. Но это ни ее, ни его нисколько не расстроило.
– Спасибо, – сказал он потом ей тихо на ухо.
– За такое не благодарят, дурачок. Ты аппетит не нагулял? – Она погладила его по затылку.
– В общем-то, да. Я бы съел чего-нибудь.
– Ладно, иди в душ, а я пока на стол накрою.
– Любава, – он перехватывает ее руку, целует в ладонь, – я… я не часто буду такой. Правда. Когда со мной надо вот так… нянчиться. И ты не обязана…
– Самойлов, иногда тебе лучше есть, чем говорить. Всё, марш в душ!