– Да?.. – Она удивилась словам матери. Вот, значит, как они это поняли.
– Да. Уверена. А Коля слишком хороший парень, чтобы использовать его как пешку. Сама разбирайся со своими парнями, без привлечения Коли. Сама, девочка моя, сама. Так правильнее.
– Ладно. – У Любы нет никакого желания спорить и объяснять. – Я поняла, мам.
И к лучшему, наверное, что мать так думает. И не знает, что тут на самом деле происходило, в этой комнате, полчаса назад. Пешка, ага. Эта пешка ей тут только что шах и мат объявляла. И в плен брала. Ой, нет, сейчас в мамином присутствии об этом лучше не вспоминать.
Глава девятая,
полная последствий трудовых будней и сказанных сгоряча слов
У Ника в кармане зазвонил телефон.
– Привет, Ник.
– Привет, Люба.
– Как дела?
– Торпидно. – Он подошёл к окну в ординаторской: снег валил крупными хлопьями.
– Тор… что? Это как? – опешила она.
– Без ярко выраженных реакций со стороны организма. Вялотекуще, в общем.
– Понятно. – Она немного помолчала, обдумывая услышанное. Потом решилась. – Слушай, тор… торпеда ты моя…
Но снова замолчала. Потому что притяжательное местоимение «моя» по отношению к Нику прозвучало очень странно. И дело было отнюдь не в женском роде. А в самом факте… «Мой», «моя»… Принадлежащий мне.
Ник тоже молчал, видимо, так же «мою торпеду» переваривал.
– Я сказать хотела… Точнее, предложить. В общем, у меня сегодня дома никого не будет. Часов до одиннадцати точно. А может, и до двенадцати. Родители на каком-то приёме-фуршете. Ресторан и прочий разврат.
– Разврат? Разврат – это хорошо.
На самом деле, пять минут назад он мечтал только об одном – доползти до дому и отрубиться. День просто жуткий, устал физически, но больше эмоционально. К тому же не высыпался в последние дни. Что изменилось? Она позвонила. Нет, спать он хочет по-прежнему. Но отказаться от этой возможности – слишком большое расточительство, учитывая их ограниченные возможности к такого рода встречам.
– Разврат будет у родителей в ресторане. А я тебя приглашаю на чай.