– Да. Там же всякой активной химии до фига.
– А ну, брысь от раковины!
– Люб, убрать надо за собой.
– Я сама посуду помою.
Кто бы ее сейчас слышал…
Грядущая совместная ночь волновала. Честно говоря, сама не понимала почему. И еще не знала, хочется ли ей еще продолжения или уже хватит. Откровенно говоря, тело было полно усталости и приятной истомы, и спать хотелось больше, чем НЕ спать. Кроме того, она вообще не представляла, как это – спать с мужчиной? И ко всему ее беспокоил дурацкий вопрос: в чем это делать? Она захватила с собой пижаму – короткие бирюзовые шортики и белую маечку с бирюзовой же отделкой, на тонких лямочках. И теперь ей самой эта одежда казалась чуть ли не соблазняющей – шорты едва попу прикрывают, вырез на майке глубокий, кружевные вставки. Стукнула дверь ванной, в комнату зашёл Ник. Абсолютно голый. У Любы банально отвисла челюсть.
Она ни разу не видела вот так вот… Вот так вот рядом, открыто. Она уставилась именно туда! И лишь спустя несколько секунд подняла взгляд – вверх по полоске темно-рыжих волос, через широченную грудь, к демонстративно серьёзному лицу. Лишь уголок рта подозрительно подрагивал. Рыжая бровь взметнулась вверх.
– Я тебя смутил?
– Нет. Но ты забыл сказать.
– Что именно? Что сплю голый?
– Нет. Ты забыл сказать: «Авада Кедавра».
– Чего?
– Прежде чем сразить меня своей волшебной палочкой.
Ник запрокинул голову и расхохотался. А потом хлопнулся на кровать рядом с ней, потянул лямку с плеча.
– Что это за безобразие?
– Это пижама! Из самого Парижу! Соня на Новый год подарила!
– Вот Соня пусть ее и носит, – сказал он, стаскивая с Любы сначала верхнюю часть пижамы, а потом толкнул на спину, чтобы стащить нижнюю. – А со мной ты будешь спать голая.
– Ты… ты…
– Что за манера постоянно спорить по пустякам, – Ник приподнялся, щёлкнул выключателем. А потом привлёк ее к себе, обнял. Обморочное чувство – даже не возбуждение, а вот так вот, просто голым телом – к чистому голому ему. Вроде бы без явного сексуального подтекста, и даже эрекции его она не чувствует. Но что-то буквально вибрирует внутри – как задетая умелыми пальцами струна.
– Спокойной ночи, Любава.