Мандаринка на Новый год
Перекрещивает икры на его пояснице.
– Вот так. Вот та-а-ак… Чёрт… такая сладкая… узкая… горячая…
Болтун хренов, убивает ее этими хриплыми отрывистыми словами! Этими резкими движениями. Всё быстрее и быстрее. Навстречу ему разворачивается собственное наслаждение, побуждая двигаться в ответ. Так же быстро. Но он явно быстрее.
– Ник…
– Что?.. – Голос звучит так, что ясно: он не понимает толком, что говорит – уже там, почти за гранью.
– Ты торопишься…
– Да?
– Да, – шепчет она ему на ухо. – Я не успеваю. А я хочу с тобой, малыш…
– О-о-ох… – Его лицо так близко, что ей даже в этой полутьме, рассеиваемой лишь светом фонаря над подъездом, видно – как блестит капля пота на виске, как ходит желвак над скуле. – Хорошо… я сейчас… я попробую…
Так. Выполняем разрез брюшной стенки в правой верхне-подвздошной области… В разрез выводим слепую кишку и аппендикс… Перевязываем брыжейку. Отсекаем отросток. Обработать культю антисептиком. Кисетный шов. При затяжке шва культю погрузить в просвет слепой кишки. Уф-ф-ф… Кажется, отпустило немного.
– Ник?..
– Сейчас, моя хорошая, – он начиная неспешно двигаться. – Сейчас, моя сладкая. Медленно и печально. Я буду нетороплив, как улитка. Чтобы мы успели оба.
Улитка, как же. Вместо этого он рвёт темп. То сильно и часто. То медленно и почти лениво. То глубоко, то почти не входя, лишь дразня. Сдерживает себя, зажмуривается до огненных всполохов под веками. Наградой ему сначала ее жалобные всхлипы, неразборчивые слова, ногти в плечи. А потом она затихает под ним. И это офигенный признак. Перед оргазмом она всегда становится тихой. Лишь дышит – всё чаще и чаще, и вот, наконец-то…
И без того тугая, сжимается так, что он дёргается. И еще, еще, ритмично, сладко. Всё, теперь его очередь. Догоняет ее в пару движений, падает сверху, совершенно без сил. В пустой голове одна мысль: кончать в кончающую девушку – нереальный, запредельный кайф.
Глава двенадцатая,
в которой обсуждаются непростые вопросы, герои демонстрируют характер, а герой снова удивляет всех, включая автора
Он далеко не сразу смог даже просто сменить положение тела. Было фантастически хорошо, а Люба притихла под ним, по-прежнему крепко обнимая его руками за шею, а ногами за талию. Но потом Ник всё же сообразил, что это полнейшее свинство с его стороны – валяться своими почти ста на ее, в лучшем случае, пятидесяти с небольшим. Откатился в сторону, привычно протянул руку к паху. И замер. Перепроверил. Чисто теоретически, могло остаться в Любе, бывало у него такое пару раз с другими партнёршами, но… Он вспомнил. Что забыл. Твою ж мать!
– Люб, я дурак. – Он не стал откладывать неприятные новости в долгий ящик. Да и сам был просто в ужасе от того, что сделал.
– Не то чтобы я была с тобой согласна. Но в данный момент контраргументировать не способна. – В ее голосе убойное сочетание истомы и иронии. Он бы восхитился в любой другой момент. Но не сейчас. Не сейчас.
– Я забыл надеть презерватив.