– Я ничем не лучше своих ехидных кузин, – бормочу я, качая головой.
Внизу, во внутреннем дворике, лицо Джулианы становится серьезным, и она наклоняется.
Я хочу знать, что она говорит, и, недолго думая, проскальзываю в темноту и спускаюсь по лестнице.
Я прокрадываюсь во внутренний дворик и сливаюсь с тенями. Нежащиеся в лучах лунного света Дара и Луна одновременно поднимают головы и смотрят в мою сторону. Но если они и чувствуют мое присутствие, то угрозой меня не считают, потому что почти сразу ложатся обратно.
– Это последняя бутылка, – говорит Финн. Он наливает последние капли из бутылки в ее бокал.
– Тогда нужно открыть еще одну, – говорит Джулиана.
Финн смеется.
– Мы допили вторую. Еще немного, и завтрашний поход будет казаться пыткой.
– Просто я так редко тебя вижу, – хнычет Джулиана. Она крутит бокал с вином и хмурится, глядя на него. – Честно говоря, я удивлена, что ты присоединился ко мне сегодня вечером.
Финн поднимает бровь.
– Я же обещал.
Она тихо посмеивается.
– Признаюсь, я недооценила твою способность сопротивляться красоте женщины в твоей комнате.
Финн склоняет голову и изучает свой бокал.
– Не буду притворяться, что это далось мне легко, – говорит он, сделав большой глоток вина.
– Меня удивляет, что ты в принципе ее терпишь, учитывая, что твой отец передал корону ей, – тихо говорит Джулиана, как будто обдумывая его слова. – Зная, что он передал силу ей – человеку, – а не тебе.
Финн вскидывает голову.
– Я тебе этого не рассказывал.
– Да ладно, Финниан. Может, я и не жрица, но все же дочь одной из них. И у меня есть кое-какие способности. Я чувствую ее в ней. И у меня есть только один вопрос: как проклятие было снято, когда королева все еще жива, а сила трона осталась у нее?
Финн делает еще один большой глоток из своего бокала и вздыхает.