Опять двойное подчинение с учетом «руководящей роли партии». История показала, что эта роль была необходима, но в более разумных пределах, и в основном по идеологической линии. Когда же партработники начинали вмешиваться в работу профессионалов, это, как правило, приводило к отрицательным последствиям и падению авторитета их самих. Но что делать, если во все времена наше высшее руководство боялось профессионалов?
Таким образом, было создано Управление особых отделов (УОО) Наркомата внутренних дел во главе с заместителем наркома комиссаром госбезопасности 3-го ранга В. С. Абакумовым. На местах создавались особые отделы НКВД фронтов, округов, армий, корпусов, дивизий и гарнизонов укрепрайонов. Бывший начальник Третьего управления НКО СССР А. Н. Михеев был назначен на должность начальника Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта.
(Напомним: 19 декабря празднуется день образования военной контрразведки.)
«…Он продолжал полностью отрицать предъявлявшиеся ему обвинения даже под пытками, „признания“ от него так и не добились… Он вел себя как настоящий мужчина с сильной волей… Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не покориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая „заговор врачей“. Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем».
Интересно, что реорганизация Третьего управления НК ВМФ СССР была оформлена гораздо позже — Постановлением ГКО СССР от 10 января 1942 года, согласно которому его функции были переданы соответствующему подразделению Управления особых отделов НКВД СССР.
Восемнадцатого июля нарком внутренних дел Л. П. Берия уточнил в своем приказе, что смысл преобразования состоит в том, чтобы «повести беспощадную борьбу со шпионами, предателями, диверсантами, дезертирами и всякого рода паникерами и дезорганизаторами». Он четко определил: «Беспощадная расправа с паникерами, трусами, дезертирами, подрывающими мощь и порочащими честь Красной армии, так же важна, как и борьба со шпионажем и диверсией». Приказом НКВД СССР от 19 июля «для обеспечения оперативных мероприятий… по борьбе с дезертирами, трусами, паникерами, шпионами и диверсантами» при особых отделах дивизий и корпусов формировались отдельные стрелковые взводы, при особых отделах армий — отдельные стрелковые роты, при особых отделах фронтов — батальоны.
Двадцатого июля было принято решение об объединении НКВД и НКГБ в единый Наркомат внутренних дел СССР во главе с генеральным комиссаром госбезопасности Л. П. Берией, что объяснялось «переходом от мирного времени на военные условия работы».
Пятнадцатого августа были утверждены штаты центрального аппарата Управления особых отделов НКВД СССР. Его 1-й отдел оперативно обеспечивал Генштаб РККА; 2-й — Военно-воздушные силы, Войска противовоздушной обороны и Воздушно-десантные войска; 3-й отдел — Главное автобронетанковое и Главное артиллерийское управления; 4-й отдел был кураторский, руководил агентурно-оперативной работой особорганов фронтов по родам войск, а также — заградительной службой и борьбой с изменой, дезертирством и самострелами, оперативно обеспечивал редакции военных газет и военных трибуналов; 5-й отдел оперативно обеспечивал Главное интендантское управление, Главное санитарное управление, Главное управление военных сообщений и ряд других; 6-й — войска НКВД; 10-й отдел руководил контрразведывательной работой особых органов фронтов и округов; 11-й — оперативно обеспечивал Инженерные и Химические войска; 12-й — Главное управление формирования и укомплектования РККА. Имелась также следственная часть с отделениями по шпионажу, по антисоветским формированиям и по руководству следственной работой на периферии. 24 января 1942 года в состав Управления вошел 9-й отдел — по оперативному обеспечению флота, после чего штатная численность УОО НКВД СССР составила 225 человек.
В июле 1941 года единственный раз, как две разнонаправленные прямые, на мгновение пересеклись судьбы двух совершенно разных людей, почти ровесников — комиссаров госбезопасности 3-го ранга А. Н. Михеева и В. С. Абакумова. Что интересно, оба они стали военными контрразведчиками совершенно неожиданно.
Слушатель Военно-инженерной академии Анатолий Николаевич Михеев в январе 1939 года «по мобилизации ЦК ВКП(б)» был откомандирован в распоряжение НКВД СССР и назначен начальником Особого отдела Орловского, затем Киевского Особого военного округа. В августе 1940-го он возглавил 4-й отдел ГУГБ, ставший в феврале 1941 года Третьим управлением НКО СССР.
Виктор Семенович Абакумов служил в органах госбезопасности с 1932 года, и карьера его была неровной. В 1934 году за «грехи» личного плана он из престижного Экономического отдела ГУГБ оказался в «знаменитом» ГУЛАГе, правда, пока еще на «оперской» должности, но ведь в России «от тюрьмы да от сумы…». Это ждало Абакумова впереди, а пока, весной 1937-го, он вновь возвратился в ГУГБ, в декабре 1938 года возглавил УНКВД Ростовской области, в феврале 1941-го стал заместителем наркома внутренних дел СССР.
Семнадцатого июля 1941 года комиссар госбезопасности 3-го ранга Михеев был освобожден от должности начальника Третьего управления НКО СССР, как значится в его биографии, «по личной просьбе» и назначен начальником Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта. Официально это объясняется желанием работать в сражающихся войсках. На деле подоплека произошедшего была несколько иная…
Шестого июля 1941 года было подписано постановление Третьего управления НКО СССР на арест командующего войсками Западного фронта Героя Советского Союза генерала армии Д. Г. Павлова. Как и положено, оно было утверждено наркомом Тимошенко и санкционировано прокурором Союза ССР Бочковым — бывшим руководителем 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
Спору нет, стремительно вознесенный на вершину воинского олимпа герой испанской войны генерал Павлов немало был виноват в том катастрофическом положении, что сложилось в полосе обороны его фронта… Но по традиции из Дмитрия Григорьевича стали делать злонамеренного и изначального «врага народа», каковым он вряд ли являлся.
Заместитель начальника следственной части Третьего управления старший батальонный комиссар Павловский, «рассмотрев поступившие материалы о преступной деятельности», пишет в соответствующем постановлении, что Павлов «в 1914–1915 годах примыкал к анархистам», «привлекался к партийной ответственности за примиренчество к правому уклону», а с 1916 по 1919 год вообще был в плену в Германии! Оказывается, вся карьера генерала строилась на «очковтирательстве» — он, «пользуясь информацией вышестоящих начальников о предстоящих учениях и смотрах, соответствующим образом „подготавливал“ и „решал“ поставленные задачи». Зато «в боевой обстановке командовал неумело, в связи с чем были ненужные жертвы». Еще и «недооценивал разведку», «привлекался к партийной ответственности за разглашение военной тайны», «восхищался обучением германской армии и ее офицерством», «пользовался неизменным покровительством Уборевича» и всю свою работу «строил в угоду ему» — и вообще, он был «тесно связан с врагами народа» и сам являлся участником «антисоветского военного заговора»…
Непонятно, как этого всего не знало высшее государственное и военное руководство, как проглядели «всевидящие» органы?!
Михеев знал, что «дело Павлова» сфальсифицировано, видел, что после допросов бывший командующий готов признать любые обвинения, и понимал, чем закончится для генерала «назначение» главным виновным за произошедшее.
ebooksa