– О чем? – резко спросил Попов, подавшись вперед.
– Об убийстве Тишкиной.
– Из чего вы это заключили?
– Из её поведения. Видите ли, она очень спокойный человек, но стоило мне вскользь заметить, что рядом с ней произошло убийство, а она ничего не видела, как она занервничала и оборвала разговор.
– Это очень нехарактерно для нее, – вставил Симагин.
– Тогда я не придала этому значения, – продолжала Мария Николаевна, – но потом её убили. Я подумала, а не было ли здесь шантажа?
– Вы правильно сделали, что пришли ко мне и все рассказали, – похвалил её Попов. – Думаю, будет лучше, если вы не станете распространяться на эту тему.
– Конечно, само собой, – ответил за жену Симагин и строго взглянул на нее.
– Ну, что скажете? – спросил Скворцов, когда Симагины ушли.
– Пока еще рано делать выводы, – осторожно заметил Попов, – но это самый вероятный вариант.
Лейтенант пристально посмотрел на следователя и молча кивнул, соглашаясь.
Глава 29
Встреча с Шельмой
Весь Полянск был обыскан с ног до головы, но никаких признаков украденного не было найдено и в помине. Реакция на эти повальные обыски была, естественно, негативной. Особенно возмущалась Тарасова.
– Да что же это такое? – восклицала она с негодованием. – За последний месяц мой дом обыскивают три раза и, конечно, ничего не находят. Это беспредел. Милиция совсем распустилась.
Разумеется, после подобной тирады в адрес следователя и его подчиненных помощи от Анны Дмитриевны ждать не проходилось.
– Я ничего не помню, – сухо заявила она, с откровенной неприязнью глядя в глаза следователю. И добавила с язвительной, искривившей губы усмешкой: – Если не верите, могу показать медкарту. Там написано, что у меня склероз. Если, конечно, вы умеете читать.
Попов ничего не ответил и молча ретировался. Он понимал, что призывы к чувству гражданского долга ни к чему не приведут и лишь поставят его в глупое положение.
Пелагея Егоровна Цепкина долго не могла прийти в себя после обыска. Она грозила, требовала, умоляла прекратить это надругательство над её имуществом, но все напрасно. Акция состоялась.
– Между прочим, – заметил Попов, – дом принадлежит не вам, а Амфитриону Ферапонтовичу Редькину. Так что я не понимаю, чего вы, собственно, тут орете благим матом, будто вас режут.