Тут голос прорезался у тихони-Насти:
– Но ведь ты многого добился, а мы…
Её смущение было понятно: перед овеянной легендами личностью они чувствовали себя просто серыми невзрачными посредственностями, но эта личность не собиралась без боя сдаваться, и была не согласна с подобным мировоззрением.
– Елана, Рикка, я не собираюсь загораживать вам дорогу, – тепло сказал эволэк.
От своих уже отброшенных имён обе девушки вздрогнули и подняли полные недоверия глаза на лидера – в их головах зародилось сомнение, что ветеран не случайно оказался в этом месте и в это время.
– Вы вольны поступать, как велит вам разум и сердце, – продолжил Куко с той же теплотой в голосе, – Но прошу, не зацикливайтесь на всей этой героической ерунде неординарных личностей.
Готовое сорваться с губ возражение он пресёк одним жестом, рубанув воздух рукой:
– Ещё на Земле жил русский пилот-истребитель, не помню, к сожалению, его имени, но хорошо помню непреходящую мудрость его слов: никакой самый первоклассный лётчик никогда не заменит десятка простых тружеников неба войны. Никакие несомненные заслуги асов, их мастерство и личное мужество, никогда не заменят скромный каждодневный труд тысяч простых пилотов, пилотов, чьи мундиры не украшают бесчисленные награды, но которые и куют Победу, Победу с большой буквы.
Он подошёл к свои соратницам, что в смущении рассматривали его поникший хвост, роняющий на древний мост капли воды, и обнял их плечи:
– Выдающиеся люди, даже если это и про меня тоже, могут служить примером, знаменем для остальных, для тех, кто верит в успех и готов бороться, но конечный результат определяют такие как вы. Без вас, мы никто, без вас не будет написана повесть о славных свершениях, не будет поставлена последняя точка. Вы очень нам нужны, больше, чем мы вам. Верните себе имена. Пожалуйста.
Он протянул им спасённые сокровища, и, красные от стыда за совершённый поступок, Рикка и Елана приняли назад свои награды.
– Мы будем стараться ещё больше, станем сильнее, – хрипло пообещала первая.
– Мы не подведём, – шмыгая носом, поддержала подруга.
– Вот и славно.
Куко слегка подтолкнул их, уводя с моста, и троица «утренних гуляк» заспешила назад, в институт – девушки надеялись, что успеют к подъёму, и не придётся краснеть перед старостой, но их надежды оказались напрасными.
Навстречу, прямо в ночной рубашке и безразмерных сапогах, задыхаясь от стремительного бега, мчалась принцесса цветов. В её глазах было такое отчаяние, что обе беглянки тут же залились слезами, повиснув на миниатюрной Нариоле, и рыдали навзрыд:
– Прости, пожалуйста… мы… мы…
Лидер Клана только сжимала их в объятиях, словно мать, нашедшая, наконец, родных детей, не веря собственному счастью, успокаивала своих отступниц:
– Слава Богу, вы вернулись…
Зал для заседаний Учёного Совета пришлось перестроить, как и всю центральную башню, что чуть не рухнула в полость, образованную чудовищным взрывом. Собственно говоря, разрушения были столь масштабные, что на их следы можно было наткнуться до сих пор, особенно в северном крыле ИБиСа – почти целый год в спешке восстанавливали саму возможность проводить погружения, и декором занялись только тогда, когда эволэки ушли в Океанес, а кураторы засели в операторских залах.