Корона Мышки-норушки

Хозяин нанял Антонину в качестве прислуги, других горничных не было. Очень скоро девятнадцатилетняя девушка стала его любовницей, потом хозяйкой в доме, начала считать себя женой. Мужчина, с которым она жила, не отличался разговорчивостью. Но когда делишь с кем-то постель, волей-неволей узнаешь многое о партнере. Антонина несколько лет находилась около владельца особняка, вела себя как супруга, а потом ее выгнали, наняли другую, юную. Чувства, которые обуревали Тоню, нельзя назвать светлыми. Наш разговор превратился в психотерапевтический сеанс для Антонины. Излагаю в сжатой форме ее рассказ.

Никакой Куприяновой Надежды нет. В ее доме живет Фикин Герман Николаевич, создатель и владелец Города. Разные гуру, которые организуют ради личного обогащения секту, хотят охватить побольше народа. Герман пошел другим путем. Он сообразил, что лучше найти десять, ну двадцать человек, каждый из которых с радостью станет отдавать три-четыре миллиона в месяц тому, кто избавит его от стресса, нервотрепки. Для миллиардера это сумма пустяковая. Сколько обычных граждан надо заманить, чтобы иметь с них хоть один жалкий миллион за тридцать дней? Целую армию. И это будут несчастные, больные душой и телом, навязчивые людишки. Они прилипнут к «учителю», начнут его постоянно тормошить, дергать, требовать за свои медные копейки ежесекундной готовности выслушивать их нытье, желать постоянного утешения. Если же такой человек увидит, что гуру не считает его главным в своей жизни, то насмерть обидится, помчится в полицию с доносом: «Меня втянули в секту, обманом заставили квартиру на «учителя» переписать».

А для десяти-пятнадцати клиентов легко стать главным психотерапевтом. И денег у них океан. Фикин купил землю, построил пару домов.

– Откуда у него деньги? – не выдержал я.

– Тот, кто придумал Город, умеет их делать из воздуха, – усмехнулся рассказчик. – Герман под псевдонимом Ормлет старательно исполняет роль психолога, врачевателя душ, провидца, колдуна. Короче, что кому надо, то он из себя и корчил. До строительства Города он бегал по всяким вечеринкам. Набрал там клиентов, в основном женщин, которые идут по жизни с транспарантом «Никто меня не понимает, не ценит, не любит». А что такой особе надо? А?

– Чтобы ее выслушали, поддержали, посочувствовали в горе, которого даже близко нет, – улыбнулся я.

– В точку, – кивнул Павел, – так называемые светские дамы пришли в восторг от Ормлета, возвели его в ранг великого гуру, засыпали деньгами. Суммы были приличные, но не такие, какие ему нужны. А потом ему повезло, Фикин познакомился с олигархом Ильей, изложил ему идею создания Города. Айтишник пришел в восторг. Он давно хотел найти место, где сможет жить в окружении полного комфорта с уверенностью, что его тут никто не достанет. Вы в курсе, как работает Город?

– В общих чертах да, – кивнул я, – там живет малое количество людей, никто из них не желает общаться с себе подобными. Большинство ходит по улицам в масках.

– Удивительно, но все эти люди, умные, успешные, очень богатые, попали под влияние Ормлета. Бегают к нему в офис на сеансы, – продолжил Аргус. – А теперь главная вишенка на торте. Настоящий Герман Фикин скончался много лет назад, он работал водителем у юмориста-куплетиста Михаила Волкова.

– Так, – пробормотал я.

– Но если верить всем справочным системам, Фикин жив и прописан в коттеджном поселке, – продолжил Павел, – так официально именуется Город. Полагаю, Илья знает всю правду о своем гуру и помог ему замести следы. Он гениальный айтишник. Но и у нас есть такой же, ему удалось найти место, которое Илья не почистил. Стало ясно, что Фикин на самом деле мертв. А юморист давно пропал, он утонул, но тело не нашли. Отсутствие трупа всегда наводит на размышления: вероятно, утопленничек жив, имеет документы на чужое имя. Что, если Волков, создавая Город, осуществил свою мечту уйти от жены, сына, стать свободным и проводить свои дни в таком месте, куда никогда не заглянут любопытные? Вдруг оживший Фикин – это умерший Михаил? Предлагаю объединить наши усилия и вместе раскопать грядку.

Глава тридцать восьмая

Через неделю мы с Гусевым приехали к Волковой, завели разговор, и Инна вскоре перебила Павла:

– Господа, трудно поверить тому, что я от вас услышала. Михаил Петрович давно умер. Имею свидетельство о его смерти. Супруг погиб во время гастролей. Летом его часто приглашали выступать в курортных местах. Рано утром Миша пошел плавать. Искать его начали только после ужина, когда он не явился на выступление. На пляже лежало полотенце, тапочки и пакет с книгой, а тела не нашли. Через несколько лет мужа признали мертвым. Я осталась одна. Очень любила супруга, с трудом смирилась, что никогда его не увижу. И тут приходите вы с заявлением, что Миша жив? Простите, но ситуация сродни бульварному роману. В реальности таких коллизий не случается.

– Михаил Петрович оставил вам большое наследство, – продолжил Павел.

– Деньги имеют обыкновение заканчиваться, – грустно произнесла Инна. – Да, мы с Левушкой кое-как жили. Но недавно начались проблемы. Сын написал гениальную пьесу, уж поверьте, сюжет потрясающий. А денег на постановку нет! Из-за моей бедности мир лишается уникального театрального явления.

Инна покраснела.

– Артисты! Жадные! Мерзкие! Левушка попросил их начать репетиции и подождать с оплатой. Все отказались! Они считают себя гениальными, полагают, что в любую труппу попадут. Курам на смех. Этим бездарям надо Левочке руки целовать за то, что великий режиссер согласился с отребьем работать!

– Мама, – раздался из коридора голос, и в комнату вошел мужчина.

Увидев нас, он добродушно заулыбался.